Отчина. Связь веков. Исследование рукописи. Алексей Аимин
времена пережил Псков.
В апреле ночью над Псковом стягом выросло зарево. Занялось с нового креста. Огонь рвал сухие кучи хоро́м, рядовые улицы, где лавки были в один сруб, дворовые места, облизывая и раскаляя каменные стены.
Через Великую перекинулось на Запсковье, и закипела у береговых камней вода. Взметывало головни, выбрасывало клуб за клубом шумное, как весенний ревущий поток, искорье, гнало пламя по крышам, взрывало высушенные огненным зноем сады.
Церкви свечами возносились к небу, с глав по деревянным жарким срубам смолой бежала медь, колокола стекали в сухую землю. Занялось подгорье и посад до Гремячей горы.
Из церквей в дыму выносились иконы. Люди, накрыв кафтанами головы, метались по улицам, ища выхода, и, упав, вились, как черви. Криков человеческих не было слышно из-за шума огня.
В кремле вспыхнули житницы.
Через рассевшие стены вылилось зерно, золотое от жара. От дерева остался горячий прах.
Когда тяжело рвануло пороховые погреба, вынося каменную стену Детинца, землю, клубы белого солоноватого дыма, людские сгорающие в воздухе тела – занялся видный на десятки верст розовый от огня собор Святой Троицы.
На потоптанных нивах стоял ослепленный жаром народ. Священники, рыдая перед вынесенными образами, служили против огня молебны.
Плачи тонули в ночи, их забивал шедший вихрем шум огня. Пылали верхи башен, деревянные мосты на стенах, и изредка били раскаленные пушки.
Бродила потом половина Пскова по пожарищу, ища средь головней и золы кости родных и любимых. Пушкари выкапывали стекшую в землю пищальную медь, разбирали рассыпавшиеся в гресту25 каменные ядра, и все со слезами глядели на погоревшую Троицу.
Жестока была держава царя Ивана.
В народе говорили, что волхвы ожесточили и сделали жадным до человеческой крови его сердце.
От поклонов был темен, словно закопчен, его лоб, а кожа пальцев изранена колокольными веревками.
Осиротев на четвертом году, отроком любил он смотреть, как в спущенных прудах билась, засыпая, рыба. Всегда весело ударяло его сердце, когда под секирой прыгала приложенная к колоде голова.
Царем он ходил по темницам навещать опальных людей. Окованным железом, израненным острыми помостами он задушевно говорил о своей тяжкой доле, плакался, крестился, а вызвав чужие слезы, поднимал загоревшиеся презрением, никому не верившие глаза.
Ночью он часто плакал, вспоминая, как плакивал в детстве от сиротства и боярских обид, забившись в кусты дворцового сада.
Через строй выгнанных плетьми на мост раздетых донага отроковниц въехал царь в опальный Новгород.
Пять недель гуляла по городу опричина26. Топила в дымящихся от мороза полыньях Волхова опальные семьи, разъезжала в санях с бубенцами по улицам, привязав за ноги бояр, разбивая
Греста – в данном случае: слоистый щебень, труха.
Опричина – от древнерусского