Без права на ошибку. Денис Шабалов
зверя, еле уловимо пахнущего металлом, мазутом, порохом и – кровью? – нужно было подчинить себе. И от результата зависело очень многое.
Мучительно пытаясь вспомнить, понять, что же это и почему стойкое ощущение зловещей опасности не покидает его, он словно приоткрыл какую-то дверцу в мозгу – и на него вдруг выплеснулся целый водопад ярких образов и воспоминаний. Но теперь это были воспоминания жизни не до, а жизни уже после… Вспышка белого света, яркого до невозможности, острой болью резанувшего до предела напрягшийся мозг! Он увидел себя со стороны – мелкого, уродливого, мерзкого – и этих больших существ, послушно стоящих в одну прямую линию… И он, держа в руках длинное железо с деревяшкой на одном конце, зачем-то прикладывал ее к плечу и тыкал пальцем в крючок, торчащий сбоку. Вспышка… и снова плац… И снова ровная линия больших. И снова в руках у него непонятное, – но теперь не железо, а длинный зеленый тубус. И он, тыча пальцем и взвизгивая, пытается рассказать, донести до них… А те, послушно внимая, вертят в лапах такие же предметы и, кажется, понимают… Вспышка… он стоит возле установки на трех ногах – и снова рядом большие. Стоя в одну линию, они слушают…
И тогда понял, зачем он здесь! Он пришел сюда именно за этим зверем! Он должен заставить его служить себе так же, как раньше он заставил служить железо, тубусы и трехногие установки! Это было прозрение! Но вспышка… и павшая на него со всех сторон мутная серая пелена умиротворения.
Но ведь он не хотел! Ему не нужен был сон! Почему он не может?.. Почему это настолько тяжело?!.. Напрягшись в неимоверном, страшном усилии выбраться, вынырнуть наружу, подняться над серой пеленой забытья, он вдруг испытал такую дикую боль, что в бешенстве отбросил в сторону полоску металла и, подняв голову вверх, в небо, заревел во всю мочь своих легких. И существа отозвались на рев, сплачивясь вокруг, готовые защитить его от любого внешнего посягательства.
И тогда пещера изрыгнула огонь.
* * *
…Мозг, пришпоренный адреналином, мгновенно выдал несколько вариантов, но оптимальным, пожалуй, был только один. Подхватив винторез и сдернув шпиндель переводчика на автоматический огонь, Добрынин шустро выскользнул в коридор, дернув за разгруз Юку. Двигаться нужно было быстро, но тихо: наверняка у этих «солдатиков» не только мускулатура монструозно развита, но вполне может быть что и органы чувств тоже. «Тайфун» – в парке, какие же они молодцы, что озаботились! Руки в ноги и валить поскорей!
На улице было пусто. Покрутив головой и сориентировавшись, Добрынин пихнул девушку к КАМАЗу – подгоняй к боксу! – а сам, углядев с торца здания лестницу, в несколько прыжков взлетел на крышу. Выглянул осторожно за кромку, пытаясь обозреть сразу все видимое пространство, и увидел их. Существа двигались парой, рядом друг с другом, организованно. Они явно шли не просто так, а по какому-то определенному маршруту, посреди дороги, держа руки на автоматах