Очевидцы. Виктор Печорин
и непосредственно ощущать, с которой можно было отождествиться и познать ее изнутри.
Это был бесконечный океан знания, способный утолить любую жажду и не оставить безответным ни одного вопроса. Процесс восприятия Знания был вовсе не похож на обычные научные штудии, на слушание лекций или чтение научной монографии. Александр просто плыл в пространстве Знания, по волнам Знания, впитывая его, как губка. Объем Знаний, полученных им там, был настолько велик, что, вернувшись, он в течение всех последующих лет своей жизни пытался расшифровать и изложить их. Но применить эти знания здесь было гораздо труднее, чем получать их там: ограниченные возможности материального мозга препятствовали этому, а человеческий язык оказался слишком груб и примитивен для того, чтобы их сформулировать и передать. Тем не менее, Александр продолжает чувствовать себя переполненным этими знаниями и его не оставляет потребность, несмотря на все трудности и даже невозможность этого, делиться ими с другими людьми.
Тем временем, пока он плыл в океане Знаний, насыщаясь ими, некая едва ощутимая центростремительная сила влекла его к самому центру этого мира, к его средоточию, по отношению к которому весь этот мир представлялся чем-то вроде силового поля, образующегося вокруг магнита. Только в отличие от физического магнита, у этого центра был один единственный полюс. И он приближался к этому полюсу. Это было парадоксальное сочетание полной тьмы – и ослепительного сияния, беспредельной пустоты – и избыточной наполненности, нечто вроде огромного пульсара, излучающего живительные импульсы энергии, порождающие и наполняющие весь этот мир. Потом, выйдя из комы, Александр наткнулся на стихи Генри Вогана, поэта, жившего в XVII веке:
«Говорят, в Боге глубокая, но ослепительная темнота.
Именно так: эта непроницаемая темнота наполнена светом».
Эти стихи очень точно отражали то, что он ощутил там.
Александр почувствовал свою теснейшую связь с этим центром притяжения, как эмбрион в теле матери связан с ней пуповиной. И в то же время ощутил свое ничтожество, малость и несовершенство. Этот полюс, этот центр притяжения, и одновременно – источник излучаемой им огромной энергии был тем, что люди называют Богом или Божественным началом. Александр предпочитал называть его словом «Ом». Почему-то именно это слово всплыло в его сознании, когда он попытался описать это существо. Он объяснял это тем, что ни одно имя, определение или описание не способно передать сущность Божественного начала, и как его не назови, этого все равно будет недостаточно. Описывая «Ом», он говорил о нем как о существе всемогущем, всезнающем, бесконечном и полном любви.
Сколько длилось созерцание Божественного начала? Этот вопрос звучит слишком по-человечески. На него нет ответа в реалиях того мира: там нет понятия времени. Там все происходит одновременно, здесь и всегда. Но для Александра эта