Девять Жизней. Шестое чувство. Валентина Спирина
вопрос, – пожала плечами Лида. – В него верь-не верь, оно всё равно наступит.
– Вот. Бог – Он тоже просто есть. И нам надо жить с этим фактом.
– Откуда такая уверенность? – продолжала спрашивать девушка. – А вдруг Его нет?
– Потому что так легче жить? – Саша даже не представлял себе, насколько в упор прозвучал этот вопрос. Лида напряглась: второй раз за день её заставали врасплох. Обычно она всегда знала, что и кому ответить, сохраняя при этом королевскую невозмутимость. Она привыкла чувствовать себя госпожой, а окружающих юношей – рабами, преклоняющимися перед её красотой и готовыми в любой момент отдать за неё жизнь.
– Наверное, – ответила она гораздо тише и мягче.
– А ты, как я понял, не веришь? – спросил Саша, как будто это стало понятно только что.
– Я не знаю, – ответила Лида честно. – Я агностик. Одни говорят, что Бог есть, другие, что нет, а я не знаю правильного ответа. И, если честно, не хочу знать. И у той, и у другой стороны есть весомые аргументы в пользу их точек зрения, они уравновешивают друг друга, но ничего не доказывают… Поэтому я предпочитаю не задумываться над этим вопросом.
– Потому что так легче жить? – снова спросил юноша. Лида подняла на него глаза и увидела, что он улыбается. «Да он ещё и смеётся надо мной!» – разозлилась девушка. – «Значит, точно надо будет победить его! Судя по всему, это будет не так уж и трудно».
– Наверное, поэтому, – снова тихо и совсем другим тоном. – Родители верили. Пытались заставить меня ходить в церковь каждое воскресенье.
– Верили? – переспросил Саша, удивившись прошедшему времени.
– Да. Оба умерли. Автокатастрофа.
Мальчик помолчал, вздохнул, потом сказал, тоже тихо и очень серьёзно:
– Соболезную.
– А у тебя?
– Отец пьёт. Мать пытается вытащить его из этого состояния, но и сама иногда перехватывает. Братьев, сестёр нет.
– М-да, хрен редьки не слаще… Но в наше время это обычная ситуация.
Саша задумчиво покачал головой.
– О чём думаешь? О современной ситуации в стране?
– О том, какие мы оба с тобой одинокие, – ответил мальчик отрешённо, садясь рядом с ней на парапет и глядя куда-то в пасмурную сырую даль.
– У нас сейчас полстраны такие. Оборванные, одинокие и никому не нужные, – Лида протянула руку и поймала несколько мелких холодных капель.
– Опять дождь! – пробурчала она, раскрывая зонт.
– А ведь тебе это нравится… – всё тем же отсутствующим тоном продолжал Саша. – Повод продемонстрировать свой замечательный зонтик.
Лида закусила губу. Откуда он всё знает? Почему на него не действует эта напускная невинность, с которой она приподняла юбку, садясь на парапет, чтобы показать стройные ноги, или открыла зонт, чтобы потенциальная жертва лишний раз восхитилась? Может, заплакать при нём? Показать свою слабость, беззащитность перед жестоким миром? На юношей это обычно действует безотказно. Но как всё сложно с этими верующими! Надо пускаться