Неферомантика. Две повести. Яна Гецеу
смешные соломки – как давно я не видел Ведьмы! И она молчит. И я звонить боюсь. Это смешно и нелепо – человек в 17 лет боится позвонить девушке, в которую он ничуть не влюблен, и просто считает другом… нет, вот в этом и дело – нифига не просто! Ох, надо бы уже на что-то решиться, вот и повод хороший – рассказать как прошло собеседование, пригласить на «чашечку портвейна». Положительный результат обмыть на радостях, отрицательный – с горя, для утешения. В любом случае, она мне друг, вот пусть и отрабатывает! Вот пусть и отрабатывает… по лицу, и униженно сгорбленной спине… коленями на гречневую крупу… и тонким хлыстом… аааа!
Ободренный такими мыслями, я толкнул тяжелую дверь с табличкой «Акцент-Видео». Эх, что я делаю, какого фига здесь толкусь? Не по мне это все, уже тоскую! Или это опять паскудная неуверенность в себе? Ну, Русый, а неожиданности? Если только! Но сердце жмется как-то не так. Нехорошо это все!
– Так вы, Станислав, сейчас на каком курсе?
Длинный субъект в сером костюме безукоризненно вежливо буравит меня взглядом инквизитора.
– На второй перешел.
Так это и есть ужасное «оно» – офисное собеседование? Ох, провалиться. Щас будет опыт работы. Жопа.
– Ага, понятно! – он опускает глаза, педантично протирает очки. Я нервничаю и мучаюсь. Снова надевает очки, бросает выразительный взгляд на меня, потом надолго утыкается в резюме. Господи, да что же это? Он же его уже раза три прочитал, какого же фига еще? Я его практически ненавижу. Как маленькому ребенку, хочется скривить рожу, покорчиться, обозвать его мудаком на худой конец. Ну что ж он тянет? Послал бы что-ли, чем так! Я читал об этом в газете «Баzар», что при собеседовании тебя будут изучать под микроскопом и намеренно тянуть время, испытывая на прочность нервы, но оказался к этому совершенно не готов! Меня мелко трясет изнутри, я чувствую себя будто в коровьих внутренностях, еще теплых, и мелко подрагивающих… Меня подташнивает от таких ассоциаций.
– Скажите, Станислав, – наконец отрывается субъект от проклятой бумажки, – а опыт работы у вас в подобной сфере, в креативе, имеется?
Я делаю вид, будто задумался, а сам сцепив под столом пальцы стараюсь как могу выползти из дохлого коровьего брюха, оно уже остывает, и такое скользкое! Он повторяет вопрос – только бы не облеваться!!
– Извините, я как-то… Можно воды?
Он терпеливо кивает. И откуда эта мерзость?
– Да знаете, я раньше больше физическим трудом зарабатывал.
Он с сомнением окидывает взглядом мои узкие плечи и тонкие руки – да, я художник и музыкант, но этим не разживешься на «косуху». И сколько бы я не ворочал тяжести – мышцы не растут и все! Я не знаю, может это наследственное, а может, я сын наркоманки – за что-то же был брошен Владе под дверь. Но он обойдется и без этих сведений, крыса офисная.
– Но я не боюсь совершенно любой работы, в том числе и творческой! –