Потерянные в лабиринте. Возвращение к самому началу. Марианна Малиновская
отзвук незаконченной и несостоявшейся молитвы, как поминальное песнопение, эти слова срывались с его губ и тонули в леденящем воздухе безмолвной снежной пустыни: «Я должен вспомнить». Он не помнил, когда начался этот безумный поход и даже приблизительно не мог сказать, когда он может закончиться (если закончится вообще). Он смутно уже помнил, кто он и кем был в той, другой, «нормальной» жизни. Все, что он помнил – это почему он здесь – в этой забытой Богом и людьми безжалостной ледяной пустыне. Несмотря на убивающую и тело, и мозг усталость, несмотря на обмороженную кожу, несмотря на то, что он уже несколько дней ничего не ел и не пил, он смутно помнил причину, по которой он здесь. Где-то в самой глубине собственного подсознания он помнил величие и необыкновенную легкость духа, когда само пребывание на планете было совсем другим. Он помнил блаженное парение мыслей и духа, не отягощенное беспокойством и волнениями. Он сам не знал как, но он прекрасно помнил другую жизнь – без страха и тревоги, без желаний и стремлений. Он смутно помнил, что все начиналось именно здесь, на земле вечных льдов, в сердце Арктики, когда здесь еще не было ледяного безжалостного покрова.
Именно здесь, в самом центре Северного полюса стоял легендарный Город Света, великолепный и неповторимый в своем величии. Он не мог полностью воспроизвести в памяти сам Город и его загадочных обитателей, но он смутно помнил Свободу, которая наполняла каждую клетку его тела. Неизвестно откуда, но он помнил неземное блаженство, наполняющее все человеческое существование.
Царство разбитых надежд.
Царство потерянных мечтаний.
Царство настоящей Свободы.
Где-то в самой глубине подсознания у него остались воспоминания о том, что в самом начале все было совсем по-другому. Здесь – в самом центре Северного полюса; здесь – в царстве вечного льда, раньше все было по—другому. Именно здесь было начало свободной жизни еще совсем молодой планеты. Именно здесь была колыбель «первоначальной свободы», и эта вековая тайна была похоронена под километровыми покровами льда и снега.
Откуда он мог знать о какой-то другой жизни, если всю свою земную жизнь он прожил как все, следуя всем предписаниям и правилам Системы? Откуда на самом деле он мог знать о блаженном состоянии полного освобождения? Он уже не задавал себе вопросов, как и откуда, он только знал, что должен вспомнить.
«Я должен вспомнить… Я должен вспомнить… Я должен вспомнить…».
Он помнил первоначальное состояние тотальной Свободы и независимости, полной независимости от мира вещей и тяжелых форм. Он почему-то действительно помнил те времена самого начала, когда все было по-другому, не так, как в его современном мире. Времена «первоначальной свободы».
Призрачная дверь несуществующего царства.
Мерцающие осколки былого великолепия.
Несбыточная мечта человечества.
Уже