Потерянные в лабиринте. Возвращение к самому началу. Марианна Малиновская
ужас вызывал тот факт, что принцип удовлетворения не казался Клеон чем-то уж совсем чужеродным и незнакомым. Да, этот инстинкт – постоянного удовлетворения – был прямо противоположен духовным обитателям космической Плеромы. НО, как сразу заметил Клеон, он не был противоположен человечеству.
Клеона привело в ужас то, что когда он вспоминал о видении материальной жизни на планете и ее существовании, где-то глубоко в подсознании коренилась мысль, что он это все где-то уже видел. Может быть не в таких формах, и не в таких пропорциях, но сама «гонка удовлетворения» была хорошо знакома Клеону. Он не раз видел то же самое в жизни современного человечества:
– принцип удовольствия…
– постоянная тяга к получению удовольствия…
– неутолимая жажда удовлетворения…
«Господи, кто же мы на самом деле такие? – с ужасом думал Клеон. – Я практически всю жизнь посвятил изучению истоков самого начала человечества, будучи уверен в том, что изначально мы были божественны и совершенны. Да, человечество, несомненно, деградирует. Но знать, точно знать, что в нас сохранились все первородные и первобытные инстинкты материальных порождений „темной энергии“ – это уже слишком. Угасать и терять постепенно божественный потенциал под давлением системы – это одно. Но иметь в самих себе материальную основу тотального удовлетворения – это совсем другое».
В какой-то момент подобные рассуждения привели Клеона в полный тупик. Будучи до мозга костей гуманистом, верящим в полное и безоговорочное совершенство человеческой природы, Клеону невозможно было даже мысленно представить в человечестве ту же самую основу существования, которую он наблюдал в изначальных порождениях материальной субстанции.
Собирая даже мелкие обрывки воспоминаний, восстанавливая всю мерзость первобытного мира, существующего в полном хаосе, всепоглощающей тьме и неописуемом уродстве, Клеон понимал, что все свойства «темной энергии», проявившиеся в невероятных формах и соединениях первобытного материального мира, были противоположны всему, что считалось высшими или «духовными» ценностями всего человечества. Сама суть материальной субстанции противоречила всему гуманизму, ибо была основана на диких, неконтролируемых инстинктах самосохранения, развития, размножения и распространения. Однако противоречие заключалось в том, что самый главный – основополагающий и центрообразующий инстинкт – инстинкт постоянного удовлетворения – был довольно хорошо знаком человечеству, потому что лежал также в основе существования самого человека.
Клеон не мог ни понять, ни принять этот вновь открывшийся факт. Хотя где-то в глубине души Клеон, как ученый, не мог не признать, что всегда знал о «двойственности» человеческого природы. Не только он, об этом знали, писали и говорили практически все. Об этом говорило большинство религиозных