Особый отдел и тринадцатый опыт. Николай Чадович
оставьте его до следующего раза.
– Конечно, конечно, – не стал упираться Кондаков. – В общем-то направление расследования понятно. Только уж больно сил маловато. Эпизодов в деле немерено, а нас всего четверо.
– И, кроме того, неограниченная помощь всех служб отдела, – напомнил Горемыкин. – Да и вам пора наконец заняться громким, значимым делом. Хватит размениваться по мелочам. Пусть ни у кого в верхах не возникнет даже мысли об иждивенческой позиции особого отдела. Так что придётся постараться… А свободных оперативников у нас, сами знаете, нет. Штаты и так каждый год урезают.
– Вот это уже форменный непорядок, – скорбно вздохнул Кондаков. – Не ценят у нас истинных профессионалов, ох не ценят! То ли дело было при Юрии Владимировиче Андропове!
– А тем более при Лаврентии Павловиче Берии, – в тон ему добавил Цимбаларь.
– Каковы сроки расследования? – осведомился Ваня.
– Неопределённые. – Горемыкин пожал плечами. – Если верить письму, скоро могут последовать новые взрывы. А мы пока не имеем никакой возможности предотвратить их. Охота за преступниками ещё только началась. Трудно сказать, как долго она продлится. Но успех придёт лишь тогда, когда вы сможете работать на опережение.
За всех ответил Кондаков:
– Постараемся оправдать оказанное нам доверие.
– Тогда можете быть свободны. От еженедельных отчётов я вас освобождаю. На доклад явитесь после завершения операции… Или после её провала.
– А удачи вы нам не пожелаете? – осведомилась повеселевшая Людочка.
– В структуре особого отдела имеется специальная группа, работающая над тем, чтобы перевести такое понятие, как «удача», из сферы идеалистической в сферу рационально-материалистическую, – ответил Горемыкин. – В списке на получение готового продукта вы значитесь первыми.
Скорее всего, это была шутка, но Горемыкин выдал её с убийственной серьёзностью.
После завершения аудиенции оперативная группа в полном составе переместилась в кабинет Кондакова, хотя и не самый просторный на этаже, но самый обжитой. Здесь и электроплитка имелась, и кое-какая посуда, и даже маленький холодильник, встроенный в канцелярский шкаф.
Что касается кабинета Цимбаларя, то там никотиновым ядом пропитались даже шторы, а уборщицы воздерживались от скандала только благодаря богатой ежедневной добыче в виде пустой стеклотары. Людочка персонального кабинета вообще не имела, деля служебный кров со стервозной Шуркой Капитоновой, специалисткой по аномальному поведению животных, у которой в ящике стола жили африканские тараканы, способные предсказывать мор, засуху и военные перевороты.
Когда все с комфортом разместились в мягких креслах, временно позаимствованных Кондаковым в хранилище вещественных доказательств, Людочка откровенно призналась:
– Приступая к новому делу, я почему-то каждый раз испытываю опасение сесть в галошу. Вам, Пётр Фомич, такое чувство, наверное, незнакомо?
– Почему