Воспитание ангела. Сборник рассказов. Дмитрий Викторович Шульцев
в Израиль со всеми нашими советскими секретами и награбленным добром.
Это было невыносимо, но Сиротин, помня наставления отца, терпел и служил честно, но не этим, гоняющимся за иностранными шмотками и посещающим подозрительные выставки типчикам, а Родине. Он знал, что таких как он – честных остались единицы. Ребята из его взвода: Лобанов Коля, Саша Попов, хохол-западенец Зозуля Николай, верзила под два метра ростом, давно перешли грань, поддались расцветавшей в обществе жажде наживы. Пару раз он видел, как они чистят карманы у припозднившихся и пьяных пассажиров. Из корпоративной солидарности тогда он никому ничего не сказал.
В один из вечеров, как раз под Новый год, начальнику отделения позвонили из ДЕПО на станции Нара. Обнаружен сильно пьяный пассажир, который никак не хочет покидать вагон. Майор Борщов направил туда Лобанова, Попова и Сиротина за старшего. Причём как направил! Зашёл в «красную комнату» в тот момент, когда они, в преддверие праздника уже приняли по «второй» и Зозуля нарезал сало под «третью», и их троих чуть ли не пинками выгнал в холодную тьму, Зозулю оставил на дежурстве, а сам попрощался до второго января. Так что к депо бригада подъехала уже заведённой.
Гражданин лет сорока, прилично одетый в драповое пальто и бобровую шапку, спал, лёжа на лавке, подложив под голову портфель. Лобанов по привычке потащил портфель на себя, но гражданин неожиданно очнулся и цепко схватил его за руку. Лобанов оскорбился и ударил гражданина по голове кулаком. Тот закричал, но тут же получил удар ногой в живот от Попова. Сиротин оттолкнул напарников и нагнулся, чтобы помочь гражданину сесть. Но тот, ничего не соображая от боли и страха вцепился ему в горло и начал душить. Самое ужасное, что он назвал Сиротина оборотнем в погонах и пообещал сгноить в подвалах Лубянки. Сердце отличника боевой и политической подготовки не выдержало и он тоже ударил гражданина по голове, после чего тот затих. Сиротин испугался, но немного. Приказал Лобанову и Попову тащить тело с портфелем в машину. Всю дорогу молчали и курили.
В «красном уголке» на столе спал Зозуля. Товарищи обнаружили, что он выпил последнюю бутылку и съел почти всё сало. Привезённого гражданина, который к той поре так и не пришёл в себя, положили на сцену. Зозулю пожалели, сняли со стола и положили рядом.
Только сейчас Лобанов вспомнил про портфель, оставленный в машине. Взломав отвёрткой замок, они были приятно удивлены: палка копчёной колбасы, две банки горбуши, банка болгарских помидоров, на самом дне – бутылка водки и коньяк «Наполеон». Только накрыли на стол, как гражданин очнулся. Обнаружив себя в незнакомой обстановке – на сцене и под портретом Ленина, рядом с тяжело навалившимся на него храпящим гигантом в милицейской фуражке – он истошно завопил и неловко задел Зозулю локтем по носу, освобождаясь от объятий. Зозуля тут же очнулся и, обливаясь хлынувшей из носа кровью, схватил обидчика за горло и несколько раз ударил головой о помост. Товарищи подскочили к дерущимся, но было уже