Меченая: Крест. Елена Филон
взглянула на меня поверх очков:
– Ты раздеваешься, или как?
– Заметьте, вы просите меня об этом уже второй раз за день.
Женщина утомлённо вздохнула:
– Я уже наслышана про твой острый язычок, но если продолжишь в том же духе со мной, можешь забыть, что я стану осматривать твоё плечо.
– А я об этом и не просила.
Женщина снова вздохнула, сняла очки и с усталым видом потёрла переносицу:
– Джей, или как там тебя, я знаю, что в этой вашей Скале давно забыли, что такое быть вежливым и приветливым и все вы там разговариваете друг с другом, как озлобленные животные, но здесь, лично я, к такому не привыкла. Так что если тебе не нужна моя помощь, возвращайся обратно в камеру и справляйся с этим как-нибудь сама.
В её словах была истина – не помню, когда в последний раз вспоминала, что такое вежливость, но думаю меня можно понять. Я росла не в Кресте, а в Скале. Меня учили жестокости и тому, что поможет выжить. Никак не приветливости.
Развернулась к двери и столкнулась взглядом с Чейзом. Он всё это время стоял позади меня. Тёмные локоны падали на глаза, породив под ними тени и придав лицу ещё более зловещий вид. Он сурово глядел на меня из-под длинных ресниц. Накачанные руки были скрещены на груди, казалось, что футболка вот-вот лопнет в тех местах, где находились бицепсы. И он был сердит. Очень.
Чейз перевёл взгляд в сторону и приказным тоном произнёс:
– Осмотри её плечо.
Мои брови поползли наверх одновременно с бровями доктора.
– Приказ Дакира, – добавил он и вновь смерил меня взглядом. – Не заставляй меня раздеть тебя силой.
Я хмыкнула:
– Я ведь именно к этому привыкла, да?
Он медленно приблизился ко мне, практически коснувшись носом моего лба, взирая сверху-вниз. Челюсти крепко сжимались, в уголках глаз пролегли тонюсенькие морщинки; он смотрел с придиркой… или с отвращением. Дыхание обожгло моё лицо, когда он тихо произнёс:
– Побереги свой яд для «сиплого». А мне плевать, к чему ты там привыкла, кем была раньше, кто ты сейчас и что с тобой станет потом. Если сдохнешь, то всем здесь будет плевать, а я, наконец, буду свободен и перестану быть твоей сиделкой. Так что заткнись и делай, что тебе говорят. – Развернулся и направился к двери.
– Сомневаюсь, что моя смерть вернёт тебе свободу, – бросила ему в спину и Чейз, на несколько секунд замерев на пороге, хлопнул дверью позади себя.
– Кажется, с твоим языком будут существенные проблемы, – протянула женщина-врач, притопывая ногой. – Раздевайся и давай сюда своё плечо!
Травма оказалась куда серьёзней, чем я думала. Да, это был простой ушиб, только очень сильный. Плечо распухло до самого локтя и постоянно болело, даже в спокойном положении.
Доктора звали Кира, и это было единственным, что она сочла нужным о себе рассказать. Она долго и внимательно осматривала травму, так и не произнося ни звука.
– Рука распухла, как медвежья лапа, – сказала я, кривясь от боли. – Кровь скопилась, к доктору не ходи. Ничего личного. Суставы, скореевсего,