Эликсир для вампира. Галина Полынская
к домофону, как дверь услужливо открыл охранник Алексей. Невысокий, пожилой, сухощавый, с выправкой военного в отставке, он поприветствовал жильца и сообщил, что в холле его ожидает посетитель.
– Что за посетитель? – В голосе Феликса прозвучала почти досада, настолько ему не хотелось сейчас никого видеть.
– Друг ваш, Владимир Сергеевич. Сказал, у вас сегодня встреча назначена.
– Ах да, верно. Спасибо.
В мраморном холле, сообщающемся с лифтовой, в кресле у журнального столика читал газету хорошо одетый мужчина лет пятидесяти с приятным спокойным лицом и полностью седыми волосами. На коленях у него лежала кожаная папка-портфель. Увидев Феликса, он отложил на столик газету, взял портфель и поднялся ему навстречу.
Мужчины поприветствовали друг друга, пожали руки и вместе направились к лифтам.
– Извини, что заставил ждать, – сказал Феликс.
– Ничего, сижу-то всего минут пятнадцать. Как дела, как здоровье?
– Все хорошо, жить можно. Как сам? – Феликс собрался нажать на кнопку вызова лифта, но вспомнил, что недавно кабину меняли, теперь она вся была зеркальной. – Пешком поднимемся? Все равно невысоко. Стараюсь добавлять себе физической нагрузки, а то мегаполис быстро превратит в развалину.
– Отличная идея, идем.
И они пошли по лестнице на двенадцатый этаж.
Этажа до шестого Владимир вполне бодро рассказывал, «как он сам», затем пошли трудности, а с десятого по двенадцатый пришлось подниматься молча, лишь тяжело дыша.
– Сдаешь, Володя, сдаешь, – усмехнулся Феликс, заходя на лестничную площадку и направляясь к двери своей квартиры, – мотору-то тренировка нужна.
– Нужна, – привалившись к стене, тот пытался отдышаться, – да где ж на нее времени взять?
– Теперь по лестнице будем ходить – тоже польза.
Феликс открыл дверь, в прихожей вспыхнул свет. Владимир разулся и сунул ноги в свои черные кожаные тапочки, как обычно стоявшие в углу. За все время их длительного сотрудничества Владимир не раз отмечал про себя, насколько педантичен его работодатель. В квартире всегда все вещи, предметы, мелочи стояли на одних и тех же местах, казалось, что ни одна ваза, книга, подсвечник никогда не сдвигались хоть на сантиметр в сторону. Так же и эти тапки – всегда в одном и том же углу, повернутые носками к двери под одним и тем же градусом.
Гость с хозяином прошли в столовую, и Феликс спросил, не голоден ли тот.
– Не отказался бы от бутерброда, не успел поужинать сегодня, – признался Владимир.
– К сожалению, большего предложить и не смогу, – развел руками Феликс, – только их, скромные холостяцкие бутерброды.
Оставив Владимира, он ушел на кухню, а Владимир положил папку-портфель на круглый стол, накрытый темно-вишневой, искусно расшитой скатертью, чьи перетянутые золотыми шнурками кисти касались пола, и прошелся по комнате взад-вперед, избегая наступать на ковер. Отчего-то ему всякий раз было жаль топтать старинный шелковый ковер, место которому было на стене, никак не на полу.
Как