Красный цветок (сборник). Мадина Маликова

      Эльза Бруновна наклонясь писала на бумажке телефон и адрес Сидорова, поэтому не заметила удивления Муртазы.

      – Он, конечно же, знает больше меня, – говорила она. – И про Канчурова тоже. Но ты меня не забывай. Если возникнут вопросы, позвони. Я говорю серьёзно… Обращайся, не стесняйся.

      Последние слова она произнесла с особым значением, как бы виновато и просительно. Даже глаза увлажнились.

      – Ты не представляешь, как я рада этой встрече, – сказала она, когда вышла провожать. – Вот ведь каким молодцем вырос. А я как вспомню те времена, душа начинает болеть, как будто её червь точит…

      Уже вышедший на лестничную площадку, Муртаза обернулся:

      – Какой червь?

      – Да так, это иносказание… Но теперь душа моя будет спокойна.

      И она, подняв голову, с улыбкой посмотрела в глаза Муртазы. Лицо её как бы помолодело, в загоревшихся глазах отразилась материнская забота, искренняя симпатия и даже гордость.

      – Ты ж, наверное, проходишь диспансеризацию? – спросила она посерьёзнев. – Хотя, что я спрашиваю, ты же учился в вузе. Да и на заводе это обязательно.

      – Какая диспансеризация? Зачем?

      – Ну… Ты же образованный человек. Истинный интеллигент постоянно заботится о своём здоровье. Была бы жива мама, напоминала бы тебе об этом. Теперь вот, может, некому об этом заботиться. Никому не мешает время от времени показаться врачу, провериться. Таким, как ты, особенно…

      – Какой же я, по-вашему? В чём хуже других?

      – Нет, конечно, не хуже! Для меня ты в тысячу раз лучше других. Но всё же, как доктор, настоятельно рекомендую, будь внимателен к своему здоровью и не ленись. Прошу вместо матери. Запомни мои слова!

      А сама влажными, умоляющими глазами смотрит прямо в зрачки Муртазы и словно бы через них, как через лупу, видит тайную болячку глубоко внутри, которую сам он старается не замечать.

      Он повернулся к ней спиной.

      – Конечно… Запомню. Не забуду. Прощайте!

      Выйдя во двор, Муртаза шагнул с асфальта на траву, прислонился спиной к высокому тополю. У него стучало в висках, словно колотили молотком. Что это за головоломка? Что за инъекцию сделали его матери? И отчего этот старый доктор интересуется его здоровьем, беспокоится даже? Почему она смотрит так, как будто просвечивает всё нутро Муртазы? Или догадывается об изъяне, скрытом в глубине его существа? Но как, каким образом?