Император Николай II как человек сильной воли. Евгений Алферьев
настолько поправился, что Семья переехала в Спалу. Здесь, после поездки в коляске на прогулку, вместе с Государыней, по тряской дороге, болезнь возобновилась с небывалой силой. Обнаружилось сильное внутреннее кровоизлияние в паху, причинявшее больному нестерпимые мучительные боли. Лейб-медик д-р Е. С. Боткин[26] вызвал из Петербурга лучших специалистов – профессоров Остроградского, Раухфуса и Федорова с его ассистентом др-м Деревенко. Им пришлось ждать четыре дня, прежде чем они смогли произвести тщательный осмотр больного, так как невыносимая боль не допускала этой возможности. На консультации они объявили состояние здоровья Наследника безнадежным.[27]
Профессор Федоров предупредил Государя, что кровоизлияние в области желудка продолжается и что конец может наступить ежечасно.
По настоянию министра двора графа Фредерикса, Государь разрешил оповестить русский народ о болезни Наследника и публиковать бюллетени о состоянии его здоровья. По всей необъятной России во всех церквах при огромном стечении народа ежедневно служились молебны о выздоровлении Наследника. Казанский собор в С.-Петербурге был полон молящимися днем и ночью. Три недели Наследник находился между жизнью и смертью, день и ночь он мучительно стонал, и даже часто кричал от нестерпимой боли. Для окружающих было настолько тяжело слышать постоянные стоны царственного страдальца, что иногда, проходя мимо его комнаты, они не могли удержаться и затыкали уши ватой. Между тем, окружающая жизнь почти нисколько не изменилась. Официальные приглашения, завтраки и обеды не отменялись, так как Их Величества не хотели, чтобы настоящая болезнь Алексея Николаевича стала известна. Здесь впервые воспитатель Наследника Пьер Жильяр был свидетелем необыкновенной выдержки, самообладания и силы воли Императора: «Несколько раз казалось, что Алексей Николаевич умирает. Однажды, сидя за завтраком, Государь получил записку от Государыни, которая оставалась с Сыном. Прочтя записку, Государь сильно побледнел и знаком показал профессору Федорову встать из-за стола: Императрица писала, что страдания маленького Алексея Николаевича настолько сильны, что можно ожидать самого худшего. Но Алексей Николаевич продолжал дышать и агония продолжалась. На следующий день, 10-го октября, вечером, когда лица ближайшей свиты сидели в гостиной Государыни, бессильные чем-либо помочь, неожиданно в дверях появилась принцесса Ирина Прусская, сестра Государыни, приехавшая помочь и утешить сестру. Бледная, как полотно, она просила всех разойтись, так как состояние Наследника было безнадежно. Алексея Николаевича причастили Святых Таин, и бюллетень, отправленный в этот вечер в Санкт-Петербург, был отредактирован в предвидении того, что следующий бюллетень будет содержать сообщение, что Его Императорское Величество Наследник Цесаревич скончался».
А. А. Вырубова пишет в своих воспоминаниях: «Я вернулась обратно во дворец в 11 час. вечера; вошли Их Величества в полном отчаянии. Государыня повторяла,
До конца разделивший судьбу Царской Семьи, д-р Е. С. Боткин (ныне св. муч. Евгений) был расстрелян вместе с Ней в подвале Ипатьевского дома, а в 1981 г. – канонизирован одновременно с Царственными Мучениками.
А. А. Танеева (Вырубова). Страницы из моей жизни, стр. 57–59. Русская Летопись, Париж, 1922 г.