Я подобрал это на свалке. Андрей Арсланович Мансуров
метеоритом, найти объект имеющимися на корабле сенсорами было бы абсолютно невозможно. – а я как раз осматривал это самое отверстие.
Точно, сорвало с ящика всю переднюю обивку, или там, изоляцию, и видно наружную стенку.
– Передняя стенка изготовлена из сплава карбида вольфрама и ниобия с включением двух неизвестных мне металлов. Вскрыть возможно. Однако одних алмазных резаков может и не хватить, и рекомендую применить сапфировый лазер. По моим данным, прочность по шкале Мооса: девять целых шестьдесят три сотых, так что его «щадящего» режима должно хватить. Да и воздух в «Лебеде» сильно не нагреем.
Мать у меня всё-таки молодец. Сразу зрит в корень – конечно, я буду эту штуку вскрывать! Впрочем… Вначале хорошо бы…
– Мать! Можно ли удалить внешнее изоляционное покрытие так, чтобы как можно меньше его повредить? Оно-то, надеюсь, не слишком прочное?
– Прочность экранирующего слоя менее двух целых и тридцати восьми сотых. Удалить его сейчас?
– Да. – на то, чтобы тремя манипуляторами и четырьмя виброножами аккуратно, цельными долями, срезать все оставшиеся стороны странного экрана, ушло минуты полторы.
И вот этот металлический ящик передо мной.
Примерно полметра на полметра на полметра. Куб, стало быть.
Я обошёл вокруг. Ничего необычного – металл казался похожим на серебро. Матовый. Интересно, сколько лет эта штука скиталась по просторам Вселенной, пока не попала ко мне на растерзание? Впрочем…
В такой ситуации каждый скраппер больше всего боится, что всё может случиться с точностью до наоборот! Как не вспомнить хотя бы того же Пита…
Но – говорю же, трусов у нас нет. Впрочем, и беспечных бесшабашных дурачков тоже. Не выживают.
Попинал я кубик ногой. Звук глухой. Спрашиваю:
– Сколько ему лет?
– Определить невозможно. – мне послышался в голосе Матери раздражающий смешок. Она у меня, вообще-то, врать не обучена, и издеваться, вроде, тоже, так что всё, что мне кажется иногда – это последствия слишком долгого одиночества. Ну, или общения с компьютером и Роботихой.
– Почему? – спрашиваю очень вежливо.
– Нет образца.
– Ну так отбери. Прямо сейчас! – я уже начал грозно хмуриться.
– Значит, ты отменяешь приказ «не вонять мне тут горелым карборундом»?
– Мать… Твою… Да, отменяю!..
Мать выдвинула ещё пару манипуляторов, алмазно-корундовый диск завращался как бешенный, и в подставленную кювету полетели искры и частицы. И диска и ящика.
Да-а, воняло, конечно, жутко. Но чего не вытерпишь для науки!..
Кювету Мать засунула в брюхо шкафа-универсального анализатора – там и микроскоп, и хроматограф, и масс-спектрометр, и всё прочее «мирно сосуществует». Хотя не поручусь, что когда я отворачиваюсь, все эти продвинутые и очень умные приборы не дерутся друг с другом, словно дикие коты. Иначе как объяснить, что почти каждый рейс приходится всё это добро перенастраивать?!
– Возраст определить не удалось. – говорит после пяти минут