Секретная политика Сталина. Исповедь резидента. Георгий Агабеков
ответила она, взглянув на часы на руке, – я опоздаю к поезду.
– Это поправимо, – сказал я. – Вы сможете поехать в Каган на штабном фаэтоне. Я думаю, что так даже приятнее будет ехать.
Подумав немного, она согласилась.
Мы сидим в моем кабинете при штабе, роскошно обставленном мебелью и коврами, вывезенными из дворцов бывшего эмира бухарского.
– Так вот, Софья Владимировна… – начал я.
– Откуда вы знаете, как мое имя, отчество? – перебила она меня.
– Мы многое знаем, на то мы и разведка, – продолжал я. – Мы знаем, что вы хорошая патриотка, что вы очень умная женщина и что у вас большие знакомства. Наконец, нам известно, что вы обладаете настойчивостью и при желании всегда добьетесь ваших целей. Поэтому, нуждаясь в вашей помощи, я и решил прямо обратиться к вам.
– Чем же я могу быть полезной, – уже более мягко сказала она, польщенная моими словами.
– Я хочу просить вас принять участие в нашей работе и надеюсь, вы принесете очень много пользы. Особенно ценя вас, я предлагаю вам сразу исключительные условия. Я готов платить вам пятьдесят рублей золотом за каждый рапорт. Так что если в месяц вы дадите 30 рапортов, это составит 1500 рублей золотом, или 30 миллионов на нынешние бухарские деньги. Конечно, в вашей работе понадобятся непредвиденные расходы. Вам также нужно будет иметь хорошие туалеты. Это все также будет оплачиваться нами, – соблазнял я ее.
Она сидела и некоторое время обдумывала. Предложение для нее, видимо, заманчивое, но что-то ее удерживало согласиться.
Наконец, она заговорила:
– Да, все это хорошо, но я боюсь, что кто-нибудь узнает, что я у вас работаю шпионкой, а у меня родные, они скажут! Наконец, жених…
– Вы можете быть уверены, – прервал я, – что никто не будет и не должен знать. Мы даже наружно не будем подавать вида, что знакомы, а наши встречи будут происходить на конспиративной квартире, – уговаривал я.
– Хорошо, я согласна. Только имейте в виду, я не буду ничего писать своей рукой. Я только буду сообщать, что вам нужно, словесно.
– Прекрасно, это для нас безразлично, – согласился я, делая радостное лицо.
– А теперь говорите, что нужно, а то уже поздно.
Я дал ей пустяковое задание и адрес конспиративной квартиры, где мы должны в будущем встречаться. Мы вышли из кабинета, и я предложил ей ехать дальше одной, дабы не быть скомпрометированной такой компанией.
Вечером того же дня состоялся очередной доклад Окотову.
– Ладно, а что ты думаешь делать с ней дальше? – спросил он.
– А вот подожди, втянем ее постепенно в работу, там видно будет, – ответил я, хотя, признаться, и сам не знал, что я буду делать дальше. Но я был уверен, что обстоятельства подскажут.
Кацман начала работать очень усердно и добросовестно. Я ей давал все более сложные поручения, и она выполняла их без особых затруднений. Она уже могла дать много сведений о красноармейских частях, стоявших в Кагане. Она освещала жизнь и деятельность тогдашнего афганского консула в Бухаре Расула.