Историки Варшавского университета. Время и судьбы. Н. А. Казарова
к просвещению развивались, особенно в светской среде. Византия перестала давать умственную пищу Руси, и передатчик этой пищи – духовенство – утратил свою роль в этом деле. В народе же грамотность продолжала развиваться, и культурные взгляды передовых людей приобретали национальную окраску.
Таких блестяще образованных людей, какими были Владимир Мономах или Кирилл Туровский, стало значительно меньше, но грамотность совершила обратный процесс[35]. Развитие грамотности вело к свободомыслию, появлению ересей, а позже и к расколу.
XVII век стал веком сильного умственного движения, которое потребовало участия и духовенства, и правительства, и приезжих иностранцев, и южно-русских ученых. Особое внимание Козловский уделяет истории образования в Юго-Западной Руси, справедливо считая, что южно-русские ученые сыграли выдающуюся роль в умственном движении Московского государства в XVII в.
На Юге рано осознали необходимость изучения латыни. Идея открытия высшего учебного заведения принадлежала Петру Могиле. Получив сан архимандрита Киево-Печерской лавры, он стал отправлять за границу монахов для получения образования. Вернувшись, они реформировали Киево-Печерскую школу. В 1633 г. она была объединена с Богоявленской школой и стала называться Киево-Могилянской коллегией. Так было положено начало знаменитой Киевской академии. Она обслуживала весь юго-западный край. В основу преподавания было положено три языка: латинский, славянский и греческий. Все преподавание было рассчитано на 13 лет. При Алексее Михайловиче инициативу создания школы в Москве взял на себя Ф. М. Ртищев. Тот самый Федор Ртищев, личность которого, как мы знаем, привлекла И. П. Козловского еще в начале его научной карьеры.
Козловский очень высоко оценивал религиозно-просветительную деятельность Ртищева и его роль в церковных реформах Никона, считая его инициатором реформ, а Алексея Михайловича и Никона – только исполнителями. Представление Козловского о Ртищеве как идеалисте в самом широком смысле этого слова тоже было преувеличением.
И тем не менее, несмотря на преувеличения и идеализацию Ртищева, Козловский проделал громадную работу, прочитал огромное количество печатных и рукописных исторических источников, на что потратил много времени и труда.
Историческое развитие России в XVII – начале XVIII в., и в частности история русского просвещения этого периода, занимает особое место в научном наследии И. П. Козловского. Именно этот этап он считал важнейшим в развитии страны. Интерес к данному периоду русской истории был характерен для историографии начала XX в. Он напоминал эпоху, которую переживало русское общество на рубеже XIX–XX вв., когда развертывалось творчество И. И. Козловского. Историк понимал значение познания переходного периода истории для уяснения сущности исторических явлений и процессов, общего характера существования страны в прошлом и настоящем.
Таким образом, интерес И. И. Козловского к истории русского просвещения
История русского просвещения… С. 57.