Выбор. Юлия Яковлева
Он же оттирал и кашу со стены. Он даже попытался просить разрешить душ, но вместо этого его только облили из ведра ледяной водой. На пятый день он все-таки сдался и съел содержимое чашки, которое вдруг показалось таким вкусным.
Когда он окончательно перестал сопротивляться и чего-то требовать его, наконец, выпустили из одиночки, предварительно заставив вычистить свою так называемую палату. Очень быстро объяснили и правила: что бы чего-то добиться или получить, он должен был это сделать сам. Стыд исчез быстро. Он такой здесь оказался не один. За месяц пребывания в ГУЛАГе, как это называли остальные, такие же богатые мальчики, подсевшие на наркоту, Роман научился чистить снег, топить баню. Теперь он занимался вещами, которые даже представить себе не мог. Что бы не вонять ему приходилось стирать, что бы есть – готовить. И поблажек не делалось никому. Тех, кто пытался бежать наказывали, привязывая к столбу и избивая розгами. С каждым днем Роман все больше ненавидел отца и не понимал, как он мог так поступить с ним. И каждый день, валясь с ног от усталости, Роман мечтал вернуться к старой жизни, к друзьям. Каждый день, когда все собирались на ужин в одной большой столовой, к ним приходил пожилой доктор и каждый раз читал нотации. С ним же ежедневно проводились беседы один на один. Доктор пытался копаться в мозгах, вызвать угрызения совести, хотя Роман так и не смог понять почему он не мог сам распоряжаться своей жизнью. Доктор не разделил его восторга, когда он рассказывал о том, как жил и откровенно скучал, а после того как рассказал о сбитой женщине с ребенком и ее муже, принесшим ему массу восторга, доктор оттянул галстук и сцепив замком руки долго молчал, а потом вдруг достал из допотопного сейфа фитюльку кокса и положил перед ним. Порошок и предчувствие острого удовольствия вмиг затмили весь приобретенный здесь опыт и, схватив кулек, он прямо зубами начал рвать пленку. Это оказался не кокс, а обычная мука, а Романа весь оставшийся вечер лупили розгами. Подобный урок повторялся еще не раз, и опыт острого удовольствия снова и снова затмевал все. Иногда они хитрили, и ложный наркотик или бутылка водки поставлялись через охранника. Так он лишился и креста. Лишь к концу третьего месяца, когда сошел снег и тайга укрылась зеленым покровом, Ромка смирился с новой реальностью. И с тем, что наркоты больше не будет. Страх перед новой порцией наказания розгами оказался сильнее и уже не было того острого желания. Их заменили другие. Роман не мог поверить себе, но теперь удовольствие доставляли совсем другие вещи. Не было ничего лучше после длинного дня рубки леса или вскопки поля вволю напариться в бане, а потом с головой занырнуть в ледяное озеро. Он, наконец, понял какое удовольствие доставляет работа, сделанная собственными руками, работа которая приносит результат. Он даже начал строить планы на жизнь после… И, лишь наблюдая за вновь прибывшими, золотыми мальчиками он понял каким щенком выглядел