Цицерон – мастер публичных выступлений, или Роман об истинном римлянине. Василий Владимирович Князев
этого Квинт применял их во время представления. Особенно актер любил копировать известных людей Рима, придавая себе портретное сходство с ними и показывая их на сцене, чем доводил зрителей до гомерического хохота.
Этот день в Риме обещал быть жарким. Казалось, солнце своими лучами хочет расплавить все, что не успело спрятаться от палящего зноя.
Отец с сыновьями спустились с Эсквилинского холма и слились с массой римлян, которые, как и они, торопились к форуму на сценическое представление. Торговцы и вольноотпущенники, величавые матроны в паланкинах и простые домохозяйки, суровые ветераны римских побед, рудиарии5 и знатные сенаторы… Кто-то был уже пьян (ведь Римские игры длились несколько дней, и каждый день народу предлагалась бесплатная выпивка и угощение), кто-то ссорился, кто-то шел в обнимку – все как всегда.
Марк уже начал привыкать к этой бурлящей жизни, такой стремительной и активной после размеренного и сонного Арпинума. Иногда он вспоминал Корнелию, и его сердце сладко и больно сжималось: все-таки это была его первая любовь. Вдруг он получил резкий удар локтем в бок. Это раб расчищал место для прохода какой-то важной персоны, сидевшей в паланкине6, который несли восемь крепких рабов. Этот толчок заставил юного Цицерона очнуться от воспоминаний. Он смахнул с себя эти мысли и догнал отца с братом, опередивших его на несколько шагов.
Через Триумфальную арку, построенную в 121 г. до н. э. Квинтом Фабием Максимом Аллоброгским, они вошли на форум. Было такое ощущение, что перед тобой бурлящий океан, – так много было желающих увидеть игру Квинта Росция. Стоял такой гул, что трудно было услышать не только ближайшего соседа, но и себя самого.
– Пойдем ближе к сцене! – прокричал в самое ухо Марку отец. И они с Квинтом начали пробираться вслед за главой семьи, который, как Геркулес, расталкивал локтями публику направо и налево.
У самой сцены уже сидели знатные граждане Рима (им места, как правило, занимали и держали бездельники или их клиенты, которые готовы были прийти хоть на рассвете, лишь бы после своей услуги получить несколько сестерциев на развлечения и выпивку). Актеров на сцене еще не было, и матроны, одетые в дорогие столы и паллы, в раздражении заставляли рабов сильнее обмахивать их веерами от начинающегося зноя. Патриции и сенаторы не спеша обменивались мнениями по тому или иному вопросу, изображая аристократическую утонченность и скуку в поведении. Все ждали начала представления.
Цицерон уже подумал, что они так и останутся стоя смотреть выступление, как вдруг один из знатных римлян, увидев отца, обнял его и предложил присоединиться к нему, благо около него у самой сцены стояли три свободных кресла, которые он держал для своих друзей. Это был Квинт Муций Сцевола – их дальний родственник по материнской линии, пятидесятилетний мужчина с выразительным и умным лицом. Его фигура в силу лет уже утратила юношескую стройность, но в движениях