Герои былых времен… Часть 2. Ольга Чалых
к своим, нам пришел приказ, что операцию следует повторить.
Сил на повторный поход в лес не было.
Слава Богу, что по радио передали новый приказ: отступить еще на 10—15 км.
Но это означало еще один 10-15-километровый марш, то есть часов девять на ногах в холод.
Продовольствия почти не было, боеприпасы заканчивались, пропагандистские речи о скором падение Большевиков раздражали, мы больше не атаковали, мы отступали.
Морально мы уже проиграли эту войну…»
По полу заструились жидкие экскременты, подмачивая шинели и вещмешки
«Мы топтались на страшном морозе, все время стараясь хоть как-то согреть окоченевшие руки.
Ладони были замотаны различным тряпьем.
Сапоги примерзали к земле.
Промокшие и замерзшие мы стояли, стояли, стояли… шаг вперед – и снова стой. И так постоянно…
В два часа ночи мы наконец-то смогли добраться до какой-то деревушки.
Немного порыскав мы выбрали свободный дом и устроились на ночлег.
Мы до того замерзли, что не могли разогнуть ни ноги, ни руки.
От постоянно отступления мы выбились из сил.
Отсутствие нормальной еды и время на прием пищи доконали наши желудки.
Нас всех извел понос и желудочные колики.
Слава богу, из-за разыгравшийся метели нам разрешили задержаться в деревни.
В нашу небольшую хатку набились остатки моей роты, 30 с небольшим человек.
Это все, кто выжил из 176 человек, когда бывших под моим командованием.
Война в России забрала многие жизни, пропагандисты Рейха говорят о потерях противника, но всегда молчат о наших собственных жертвах.
Вдруг я увидел, как по полу заструились жидкие экскременты, подмачивая шинели и вещмешки.
Солдаты уже не могли контролировать даже свои животы, куда нам до победы.»
Из дневника Гаральда Генри.
«Матка, давай хлеб и цукер!»… Выбравшись из погреба, я увидела, что их на улице сотни три
Мирное население Подмосковья, где шли бои, подвергалось форменному разграблению.
Голодающие и замерзающие солдаты Германии, словно стая хищников, набрасывались на продовольствие и отбирали теплые вещи у населения.
Беспечность и неподготовленность немцев к зимней войне, как парадоксально бы это не звучало, еще больше ударило по нашей многострадальной родине.
Валентина Юделева-Раговская вспоминает, как 23 ноября немецкие танки вползли в Клин:
«Мы всей семьей спрятались в погребе, зная, что немцы уже в городе.
Нам было страшно, многие слышали, как немецкие солдаты обходились с мирными жителями.
Некоторые из моих соседей ушли в лес, рыть себе норы в снегу и пытаться делать землянки.
Страх гнал народ из города, но у меня были дети, я не могла уйти.
Вдруг по крышке погреба застучали кованые сапоги германских солдат.
В погреб спустился немец, сжимая в руке гранату он закричал: «Вон! Все русские – вон!»
Как