Воркута, Родина и любовь поэта. ГУЛАГ Воркуты в Заполярье. Владимир Герун

      Свет далёкой звезды светит нам тыщи лет

      Он проходит гигантские дали,

      Он приходит тогда, когда звёзд уже нет,

      Что представить мы можем едва ли.

      Но тепло своих чувств и горенье своё

      Он приносит до нас неизменно,

      Как жила та звезда и что в жизни её,

      В тонком плане приходит мгновенно.

      Это космос и бог, – мы частичка его,

      Мы живём по законам вселенной,

      И что нам лишь дано, что дано, – суждено,

      Мы проходим дорогой нетленной.

      В жизни много дорог, ну а путь наш один,

      Он хорош или строг непременно,

      Нам не надо чужих и путей среди льдин,

      Мы пройдём лишь своим, непременно.

      Но всё кажется мне – то поэты горят,

      Освещают нам путь в поднебесье,

      Когда музы молчат, их сердца говорят,

      Ничего нет на свете чудесней.

      Полюбил тебя я видно сразу-

      Лишь признаться сам себе не мог,

      Эту вот любовную заразу

      В душу взял и сердцем занемог.

      Ты светилась неземным тем светом,

      Как Мадонна с нимбом в голове

      И смотрела ласково с приветом,

      Улыбаясь искренне так мне.

      И глаза мне счастье излучали

      И любовь несли они порой,

      Ты смогла развеять все печали,

      Целовал бы приходя, домой.

      Я тебя совсем не часто вижу,

      Не хватает мне твоей души,

      Ты не бойся, я ведь не обижу,

      Ты хоть строчку изредка пиши.

      Любви полёт, полёт желаний

      Едва прельстили сердце мне

      И водопад воспоминаний

      Мелькает долго на окне.

      Горит разбуженная лира,

      Уж ночь прошла, а я не сплю,

      Не спи, вставай, моя «пальмира»,

      О, Ольга, я тебя люблю!

      Я помню чудные стенанья

      И вздохи наши при луне

      И берег Ялты и лобзанья

      И страсть любви твою в воде.

      Глаза блестели в сумраке ночном,

      Не помню чувств, как ты меня ласкала,

      А помню как очнулся я потом.

      Ты рядом здесь вся голая лежала.

      Дрожала ты как трепетная лань

      И понял я, – пропал неимоверно.

      В десятый раз я груди твои мял

      И понял я, – люблю тебя наверно.

      Франсиско Гойя нужен был бы здесь

      С его картиной ты б не проиграла,

      И «Обнажённой махе» мы бы сбили спесь,

      Она тут рядом вовсе не лежала.

      Твои красоты мне не описать —

      Такая поза жутко соблазняла,

      Восточный стан любой мечтал обнять,

      В душе так сладко что то замирало.

      Конёк опять поднялся на дыбы,

      В медово-сладком закружился вальсе,

      В глазах уже мелькали мотыльки,

      И весь я был опять в каком-то трансе.

      Что