Любовные проказы и шалости. Борис Дмитриевич Дрозд
Ведь сомнений быть не могло – презерватив вывалился из его задницы. Больше ему неоткуда было вывалиться. Значит… значит, кто-то там, в борделе, или еще где-нибудь его, пьяного поимел в задницу, пока он был мертвецки пьян? «А я-то еще с утра чувствую, что у меня там что-то не то… не так, как будто мне там что-то расковыряли, что-то как бы жжет… – с ужасом думал Жмакин. – Но где? Где же мы были? И кто эта сволочь? У-у! А-а! —втихомолку выл он, чтобы не слышала жена.
Мысль о том, что он так опростоволосился, напился до того, что позволил себя опустить, и теперь… теперь он опозорен, что он уже не мужик, а педик – из той, яростно нанавидимой им касты голубых!
Ему вспомнилась чья-то мужская рожа на какой-то квартире, ухмыляющаяся, наглая, и он почти вскричал от ярости.
– Ты чего там, милый? – услышал он голос жены, и она постучала в дверь. – Что-нибудь случилось?
– Ничего, все нормально, просто обжегся горячей водой, – с усилием выговорил в ответ Жмакин.…
«Кто бы это мог быть? Ну, в борделе же вроде бы мужиков не было… – все думал он. – Господи, все перепутались в башке! Кажется мы еще где-то были, кажется, не в одной квартире… А вот где были, не помню, убей, не помню!.. А может, это девки в борделе надо мной поиздевались оттого, что я раньше времени выпал из обоймы?…Господи, эти пьянки, будь они прокляты!»
Мысли одна другой хуже и беспощаднее жалили и терзали душу прораба, сверлили мозг незадачливого гуляки.
«А может, это друзья, Авдеев с Васькиным так пошутили? – еще более мрачная мысль пришла ему в голову. – А что? Напились, сволочи, и решили пошутить. Им же море по колено, этим раздолбаям, им спьяну, что баба, что мужик – все едино!»
Мрачный, шатающийся, точно пьяный еще более вчерашнего, вывалился Жмакин из ванной, в которой провел не менее получаса. Ничего не видя вокруг, одержимый одной только ужасной мыслью о случившемся, Жмакин уселся на кухне и уставился в одну точку.
– Завтракать будешь? – улыбаясь, спросила Маринка.
Жмакин отрицательно помотал головой.
– Даже кофе не будешь?
– Кофе, пожалуй, налей…
Жена налила кипятку, поставила перед ним чашку, пододвинула кофейницу и сахарницу.
Жмакин, все так же, не видя ничего перед собой, сыпанул одну, затем вторую, третью полные ложки кофе, просыпал мимо чашки четвертую, пока его не остановила жена:
– Да ты что, Андрюш? Мимо же сыплешь… И куда тебе столько? С похмелья сердце ведь остановится… И что это с тобой? Что ты с утра такой мрачный? Вроде веселым проснулся…
Жмакин пожевал губами, молча глядя в чашку, и ничего не ответил.
– Неприятности на работе, да? – допытывалась благоверная.
– Угу, – пробурчал он. – Одни только неприятности…
– Премию, наверное, не дали, да? Дом, что ли, вовремя не сдали?
Жмакин поднял голову и посмотрел на жену, прямо ей в глаза. Знает ли она что-нибудь о премии?
Но женщина