В паутине снов. Настя Любимка
мы с пегасом уже в окружении различных животных и птиц. Еще будучи маленькой, я поняла, что ко мне тянется все живое, даже растения. И мне нравилось находиться среди них, я часто убегала из дома в лес, где отдыхала среди деревьев и трав, общалась со своими лесными друзьями.
Я медленно побрела по тропинке, несколько птичек сели мне на плечи, я ласково погладила их перышки. Радостное щебетание было мне ответом, а мои мысли вернулись к мужскому образу на портретах.
Высшего Правителя – кстати, его полное имя Алисдэйр Балдрик Габриэль Дешон – всегда изображают на троне. Длинные, до пояса, волосы цвета воронова крыла, а по вискам две серебряные пряди, которые он собирает на затылке, белоснежная гладкая кожа, темно-синие глаза и среднего размера рот с чуть пухлыми губами.
Про его рост могу сказать одно – он выше меня на две головы. Это по словам отца: он в прошлом году сопровождал императора Теодора на прием в Шанталез. А ведь я девушка совершенно не миниатюрная. Я выше всех своих подруг, да и некоторых парней в школе. Мать всегда огорчалась по этому поводу, а я отшучивалась: дескать, у меня тело воина, а не принцессы.
Я прекрасно знала, что родители очень хотели сына, а родилась я. Но ни отец, ни мать не страдали предрассудками и воспитали меня в любви. Есть такие, обманувшиеся в ожиданиях семейные пары, которые родившуюся девочку вообще не считают за человека и практически не обращают на нее внимания. Например, моя подруга Риса именно из такой семьи.
Как бы мне ни было страшно, но взглянуть на Высшего Правителя все же очень хотелось. Когда родители привезли меня, шестилетнюю, в столицу, но не взяли на бал – я сбежала от своих гувернанток. Втайне надеясь незамеченной проскользнуть во дворец через вход для прислуги и хоть одним глазком посмотреть на правителя. Мое везение закончилось, как только я отошла от дома тетки. Погода испортилась, хлынул ливень, и, достигнув дворца, я выглядела как самая настоящая оборванка! Мои длинные волосы висели сосульками, платьице прилипло к телу, ноги все в грязи – жалкое зрелище.
Но обиднее всего было, когда, не дойдя до заветной калитки буквально несколько шагов, я оступилась на скользких от дождя камнях, плюхнулась в огромную лужу и пребольно ударилась спиной. Поднимаясь, я упала снова. В этот раз на колени. Платье было испорчено окончательно, порванное во многих местах, оно висело лохмотьями. Наконец, выбравшись из лужи, я уселась на траву и от обиды громко заревела. До меня только тогда дошло, что я ушла из дома, никому ничего не сказав, а то, как я сейчас выглядела, совершенно не похоже на отпрыска аристократа.
Дождь перестал лить, на улице окончательно стемнело, а я все продолжала реветь.
Неожиданно меня окликнули:
– Девочка, чего плачешь?
Я подняла зареванные глаза на спрашивающего. Высокий мужчина. Его длинные темные волосы скрывали лицо. Даже сейчас я не скажу, какое оно было.
Не знаю почему, но я не испугалась его. Он осторожно узнал причину моего расстройства, безоговорочно поверив, что я дочь герцога Монсорье.