Волчья тропа. Даха Тараторина
его жена на четвереньках ползла ко мне. Здоровенный мясницкий нож не давал усомниться в её намерениях. Людоеды чуяли, Мара уже на пороге. И не желали идти в её объятия без компании.
Я взвыла, но из горла вырвался только хрип – подлый дед впился зубами мне в руку. Ох и отрезвляющей была эта боль! Меня! Грязными гнилыми зубами! Да гори ты гаром, скотина! Старик был невероятно тяжёлым, но и взбрыкнула я ловко. Враг стукнулся обо что-то, занавешенное дымом, и затих. До поры или навсегда – мне по сей день не ведомо. Гостеприимной хозяюшке я вцепилась прямо в лицо, чувствуя, как противно увязают ногти в опалённой плоти. Старуха заголосила и выронила нож, я тут же подобрала его и резанула наугад. Попала или нет – не знаю, но времени добраться до порога хватило. Вывалившись в сени, я обернула перед дверью бочонок с капустой, кишками растекшийся по полу, и почти наощупь бросилась к выходу. Распахнутая дверь освещала куски мяса, вялившегося на крючьях под потолком. Прости, кем бы ты ни был. Не будет тебе ни плакальщиц, ни похорон достойных. Зато погребальный костёр знатный. Как в стародавние времена.
Я вдохнула свежего ночного воздуха и зашлась в кашле, только сейчас поняв, как горят лёгкие. Серый подоспел только когда я, то на четвереньках, то покачиваясь, но на своих двоих, спустилась к реке. Не спрашивая, что случилось, подхватил на руки.
Уж и не упомнишь, как я вопила, когда муж, сняв с меня оставшиеся горелые лоскуты одежды, натирал лечебными мазями, как отпаивал горькими отварами. Я-то думала, его, дурака, лечить буду, а вон как повернулось. Мы ещё долго не могли двинуться в путь, а я каждый раз вздрагивала, когда муж уходил мародёрствовать в оставшейся недалеко деревне. Слишком недалеко. Он так и не спросил, что случилось. А чего спрашивать? Полегчает – сама расскажу. Если когда-нибудь полегчает. К вечеру следующего дня, решив, что мне пора набираться сил, он предложил:
– У нас вяленого мяса немного осталось. Будешь?
Я едва успела склониться под деревом.
Глава 7
Один в поле не воин
– Но ты же больше на меня не обижаешься?
Я молча запустила в Серого снежок.
– Ну Фроська!
Ещё один.
– Ну пожалуйста!
Я демонстративно отломила здоровенную сосульку с крыши и перехватила её на манер копья.
– А вот всё равно не страшно! И ничего плохого я не сделал!
Серый стоял у калитки, не решаясь ни войти во двор ни пуститься наутёк. Стоически переносил каждый удар и уже давненько (ноги заледенели) оправдывался.
– Ну вдарил. Ну с кем не бывает! Обычная мальчишеская драка!
– Обычная драка? – не выдержала я. – Да ты парня об крыльцо приложил, нос сломал!
– Новый вырастет, ничего, – по-моему, Серый, скорее, гордился поступком, чем винился передо мной. – А чего он?
– Да ты бы его убил, кабы тебя не оттащили!
– Ну не убил бы. Покалечить мог. Но не больше. Тьфу!
Мальчишка выплюнул остатки очередного снежка и бухнулся на колени.
– Ну