Код Онегина. Брэйн Даун
Наташка. Плохое имя. До сих пор, сколько жил с Наташкой, не задумывался об этом совпадении, а ведь мог бы: фамилия-то его, между прочим, Пушкин. . В школе его дразнили за имя и фамилию ужасно, и он Пушкина невзлюбил. Не надо было маме так его называть. Нет, никакие не родственники, сама по себе фамилия-то распространенная, Пушкиных в России – что грязи. В школе был завуч Пушкин. Оксана Пушкина есть, какую-то передачу по телевизору ведет. И даже на фирме у них сейчас работает один Пушкин, но – Гена. Геннадий Пушкин – и никто не смеется над ним. А над Александром смеются. Хотя теперь, когда он взрослый, уже не смеются. Саша пролистал еще несколько страниц. «Ум у бабы догадлив, на всякие хитрости повадлив. .» Ох, видно, натерпелся тезка от бабья. Саша отдал книги старушке, вежливо попрощался и ушел, провожаемый улыбкой. Нечасто в детскую библиотеку приходит громадный тридцатилетний дядя, чтоб освежить в памяти строки из классика.
Когда он входил уже в свой магазин, с ним в дверях столкнулся и наступил ему на ногу какой-то долговязый негр в лиловых брюках. «И развелось же их! А все Пушкин…» Саша немножко обругал негра, и тот на чистом русском извинился. От негров пахло странно – не то что бы плохо, но как-то не так, как от белых людей, – и Саше было неприятно физическое столкновение с негром, да и ботинка начищенного жалко. Но он, конечно, не рассердился на негра всерьез: судя по прикиду, модели телефона и часам, негр был вполне платежеспособным покупателем (новый русский негр), и его интерес к дорогим тренажерам не мог Сашу не радовать.
IV
Высокомерный молдаван Илья совершенно напрасно называл Сашу уголовной рожей; Саша с жуликами отродясь никаких дел не имел, он был честным бизнесменом: Олег взял его к себе в долю уже на том этапе, когда никакой уголовщины не было нужно. (Налоги не в счет, и лично Саша этим никогда не занимался.) А вот теперь Саше были очень нужны знакомые жулики, но не абы какие, а спецы, которые могли бы оценить рукопись и, если она вдруг окажется настоящей, помочь продать ее за границу. Саша был твердо уверен, что продавать такие вещи можно только иностранцам. В то же время он отлично понимал, что жулики-спецы его кинут. Он знал, что у Олега есть такие знакомые, а знакомые не кидают – во всяком случае, таких людей, как Олег. Но он не решался обратиться с этим к Олегу. Ведь тогда пришлось бы делиться, а делиться не хотелось даже с Олегом: при всей своей преданности Олегу и благодарности ему Саша вполне отдавал себе отчет в том, что Олег половиной не ограничится.
Положение его было очень трудное, и он ни с кем не мог посоветоваться. Пойти опять к ботанику, предложить долю? Может, и так… Существовали еще всякие аукционы, только и слышишь: с аукциона продали то, продали се… Но ведь облапошат и там! Не облапошивают (как правило) только отец с матерью… Отец Саши куда-то сгинул лет тридцать тому назад, а красивая и легкомысленная его мама недавно в шестой, не то в седьмой раз вышла замуж, Саша еще и адреса-то ее нового не знал, а советовался с нею в последний раз, когда учился в школе. Будущие тесть с тещей – люди очень