Сок глазных яблок. Аква Тофана
бессердечия, ты наказывал меня в день моего рождения несколько лет подряд. Ты любил меня до беспамятства, ты сейчас уже и не вспомнишь, за что отобрал тот подарок, я тоже. Ты любил меня безответной любовью, когда ты начинал на меня орать, ты переставал меня слышать. Ты был на мне помешан, ничто не мешало тебе изо дня в день разряжаться на мне после работы. Ты ужасно любил меня, временами мне было так страшно, что я ложилась спать в обнимку с кухонным ножом. Ты любил, души во мне не чая, и я не могу упрекнуть тебя в малодушии – когда мне плевали на голову, тебе было плевать. Вы с мамой слепо любили нас, вы в упор не видели, что Пагсли панически боится людей и бегает по улице зигзагами, как будто в него целится снайпер (по жизни он сейчас идет так, будто шаг вправо, шаг влево – расстрел), и смотрели сквозь пальцы, когда я глотала снотворное в надежде уснуть вечным сном или играла в ножичек на собственном теле («Мама, я себя ненавижу» – «Это жеманство»… «Венсди, ты режешь себя назло мне, да?» – «Нет» – «Что подумают обо мне другие люди, если увидят твои шрамы? Я же за тебя отвечаю» – «Я скажу, что был несчастный случай»), вы всегда были к нам очень внимательны рассматривали как проблему мой неправильный прикус и пристально следили за цифрами в дневнике Пагсли, у вас на глазах незаметно умирал Пуберт. Ты безумно любил меня и не замечал, что я уже давно тронулась головой, а я по праву рождения унаследовала твою шизу.
Вы думали, что со мной все в порядке, а я думала что кровопускания полезны для здоровья (разве нет?) что все люди – так же, как я – боятся 24 часа в сутки что после 8 вечера по улице ходят исключительно маньяки (ты сам меня в этом уверял); что у отцов есть моральное право кричать на своих детей матом (в это свято верит мать) и что с вами все в порядке.
– Мы тебе поможем, Венсди, мы будем тебя лечить.
– Зачем? Мне 20, я живу так всю жизнь, меня все устраивает.
– Тебе плохо, но ты этого не понимаешь. Мы тебе поможем.
– Меня сюда отправили родители, потому что я сказала, что не хочу больше учить сопромат.
– Нет же, Венсди, не поэтому.
– А почему?
– Ты сказала, что собираешься покончить с собой.
– Не понимаю, что их так удивило.
– Они испугались.
– Меня никто не спрашивал, хочу я рождаться в этом мире или нет, почему я не могу умереть?
– Но ведь солнце тоже никто не спрашивает, хочет ли оно вставать по утрам.
– Хм.
…
– Можно вопрос?
– Да, Венсди.
– Почему у мужчин-психиатров такие «голубоватые» голоса?
– А у нас вообще профессия женская…
Сначала мне сказали, что у меня депрессия, потом – что расстройство личности, а потом и вовсе дали красивый диагноз на всю жизнь, но перед этим прописали вкусные таблетки:
– Венсди, ты проглотила таблетку? Открой рот покажи. Венсди, открой рот! Открой ротик, Венсди Венсди!!!
Воспитывают родители – перевоспитывают психиатры, гениально. Чтобы вправить мне мозги, эти изверги пытались выбить из моей головы то, что ты вдалбливал