Прайм-тайм. Лиза Марклунд
до нее из трубки, – тихий шелест, звук мотора и отголоски гудков проезжавших мимо машин.
– Едва, – прошептала она.
– Мы слышали о Мишель, – сказала ее подруга. Она говорила медленнее, чем обычно. – И сейчас на пути туда. Ты можешь разговаривать?
Анна тихо заплакала, соленые слезы попадали в микрофон.
– Думаю, да, – выдавила из себя она.
– Здесь до черта машин, все стоят… Ты там сейчас?
Голос Анники периодически пропадал, прерываемый помехами и шумом дождя. Анна Снапхане сделала глубокий вдох, почувствовала, как сердцебиение постепенно успокаивается.
– Я закрыта в моей комнате в Южном флигеле. Мы все под домашним арестом, нас будут допрашивать одного за другим.
– Что, собственно, случилось?
Анна вытерла слезы тыльной стороной ладони, крепче вцепившись в мобильник, словно в свой конец спасательного троса, снова прижала его к уху.
– Мишель, – прошептала она. – Мишель мертва. Она лежит в передвижной телестанции, от ее затылка ничего не осталось.
– Полиции много?
Голос Анники возвращал ее в обычную жизнь. Анна Снапхане встала, посмотрела в окно:
– Мне видно не много отсюда, арочный мост через канал и насколько мишеней для стрельбы из лука. Но раньше я слышала шум машин, и недавно приземлился вертолет.
– Ты видела ее?
Анна Снапхане зажмурилась, сжала пальцами основание носа, оставшиеся в памяти картинки начали одна за другой всплывать в затуманенной алкоголем голове.
– Я видела ее, я видела…
– Кто это сделал?
К ней в дверь постучали. У Анны все похолодело внутри, она уставилась на дверь, парализованная страхом. Спасательный канат выскользнул из рук, ее снова охватило отчаяние.
– Мне надо идти, – прошептала она в телефон и прекратила разговор.
– Анна Снапхане? – произнес кто-то строгим голосом снаружи.
Она бросила телефон под покрывало и откашлялась, но прежде, чем ей удалось сформулировать ответ, дверь открылась. Стоявший в дверном проеме полицейский явно нервничал.
– Ты сейчас должна пойти со мной.
Анна уставилась на него.
– Мне хочется пить, – сказала она.
Полицейский не замечал ее жалкого состояния, смотрел будто сквозь нее.
– Через главный выход, а потом вниз налево. Поспеши. Коридор тонул в полумраке из-за дождя, все двери были закрыты. Анне казалось, что стены качаются, она еще полностью не протрезвела. Шла, выставив руку вперед, никого другого из телевизионщиков не было видно.
Холод и сырость встретили ее, когда полицейский открыл наружную дверь, словно на лицо набросили мокрое полотенце. Анна остановилась в дверном проеме, вдыхала воздух открытым ртом, щурясь, смотрела в направлении дворца. Полицейские автомобили, как в тумане, прятались в сером дожде.
– У тебя, случайно, нет зонтика?
Ее конвоир вместо ответа показал в сторону угла дома. Анна Снапхане подняла плечи и нерешительно