Перст судьбы. Эсмиль. Алина Углицкая
скосила глаза, разглядывая начищенные сапоги одного из них, замершие прямо возле ее носа. Интуиция ей подсказала, что лучше не испытывать судьбу и притвориться пай-девочкой, по крайней мере, до тех пор, пока ее не развяжут.
Дарвейн с интересом рассматривал тело у своих ног. Девушка лежала ничком, со связанными за спиной руками, а ее ноги были обвиты толстой веревкой от колен до самых лодыжек. Одной щекой она касалась грязного пола, другую закрывали светлые локоны, выбившиеся из растрепанной косы. Сквозь пряди волос настороженно поблескивали голубые глаза. Мужчина мог бы поклясться, что уловил в этом взгляде не только ненависть, но и превосходство. Похоже, у маленькой рабыни бойцовский характер. Что ж, тем интереснее будет ее подчинять. Главное, не сломать, ведь сломанные игрушки уже не так интересны.
– Вот она, Ваша Милость, – тоскливо промямлил Ридрих. – Пришлось связать. Она напала на меня.
– Раньше такое бывало?
– Я же говорил, что нет. Зря я отдал ее вам. Это после вас она будто взбесилась.
– Да ладно, не прибедняйся. Ты неплохо заработал на ней, – хохотнул мужчина, – а заодно я избавил тебя от этой проблемы, обменяв на кругленькую сумму. Разве не так?
– Да, Ваша Милость, что прикажете делать?
– Пусть приготовят лошадей, и скажи моим людям, что мы отбываем сразу после обеда.
Ридрих поспешил выполнить приказ, желая поскорее выдворить таких проблемных гостей из своего трактира.
Эсмиль не могла поверить в то, что слышала. Ее продали? Продали!!! И кому? Этому неотесанному мужлану в кожаных штанах? Грубому и заросшему, как настоящий зверь? Да он и есть самое настоящее похотливое животное, способное жить лишь своими инстинктами!
Она яростно задергалась, когда он нагнулся и осторожно отвел волосы с ее лица.
– Красавица, – лэр довольно щелкнул языком, – хоть и потрепана слегка.
– Ты! Грязный сын шакала! – девушка буквально выплюнула эти слова. – Только попробуй меня тронуть!
– И что же ты сделаешь, моя маленькая рабыня? – рассмеялся он. – Убьешь меня? По-моему, ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать.
Дарвейн надавил коленом ей между лопаток и начал развязывать веревки.
– Постарайся быть послушной девочкой и, кто знает, вдруг я окажусь щедрее и нежнее твоего предыдущего хозяина. Но если будешь доставлять мне проблемы, то узнаешь, насколько я могу быть жестким.
– О да! Это я уже узнала! – прошипела Эсмиль.
– Нет, дорогая, пока я был с тобой очень мил, – пробормотал мужчина, сражаясь с узлами.
Девушка застонала от боли, когда кровь наполнила затекшие мышцы. Будто тысячи крошечных игл вонзились в ее кожу – это возвращались к жизни уснувшие нервные окончания.
Дарвейн развязал последний узел и довольно нелюбезно вздернул свою рабыню на подгибающиеся ноги.
– Надеюсь, мы с тобой договорились, – проговорил он, сжав пальцами ее подбородок и глядя прямо в глаза предупреждающим взглядом, – ты слушаешься меня во всем, а я стараюсь