Клыки. Истории о вампирах (сборник). Коллектив авторов
вылизать то, что оставалось на стенках.
Бабушка выглядела уставшей, но улыбнулась мне.
– Мы что-нибудь придумаем, – заверила она. – Что-нибудь придумаем.
Кивнув, я поцеловала ее в щеку. (Она пахла солью, лосьоном и тальком.)
Когда она ушла, Джейк вышел из-за занавесок.
– Спасибо, – поблагодарила я. – За то, что ты сделал.
Он пожал плечами.
– Пустяки, – проговорил он, стараясь не смотреть на меня. – Не буду мешать тебе спать.
Сказав это, он стал таять, будто выгорающая пленка.
– Не уходи, – попросила я.
Он замер. Теперь я могла видеть, когда он задерживает дыхание. Могла видеть, как он кивает, и как его темные волосы при этом спадают на лицо.
Даже если бы он не говорил мне этого, я бы и так поняла, что он покончил с собой от отчаяния. Его глазницы представляли собой две черные дыры, будто его заживо поглотила печаль. Я подумала, появятся ли у него еще когда-нибудь настоящие глаза, или этот след скорби неизгладим.
(Я подумала: испытывал ли он такую жалость к кому-нибудь еще, наблюдал ли еще чьи-то последние мгновения жизни? Мэдисон и остальные были никчемны, но все равно чувствовалась боль, – боль при мысли, что их больше нет, и осталась только я одна. Значит, существовали такие уровни одиночества, которых даже я не знала.)
Он провел рядом со мной всю ночь. Я чувствовала его дыхание, а если вытянуть руку, то ощущала холод, когда мои пальцы проходили сквозь его.
Однажды утром, когда я шла в школу, в небе показалось солнце. Это было летнее солнце, яркое и горячее.
У меня начала закипать кровь.
Я закричала, натянула толстовку на голову и перешла на бег. Солнце палило, у меня все болело, я тряслась и не знала, где спрятаться. Затем, наконец, очутилась возле лесистого участка, который владельцы не могли продать уже пять лет. Он весь зарос деревьями и колючками, погруженный в тень и, к тому же, был безлюден.
Мне же он послужил маяком.
Я бежала, пока могла хоть что-то видеть, а потом упала на колени и прижалась лицом к земле. Этой ночью прошел дождь, и запах сырой земли казался мне успокаивающим, словно объятия.
Я принялась копать. Мои руки были будто мраморными, будто железными, но рьяно разметали грязь и коренья во все стороны.
Я соскользнула в неглубокую яму и принялась засыпать себя землей, пока эта острая боль не прошла. Но меня все равно продолжало колотить, и я открыла рот, но подавилась, набрав грязи внутрь.
Могила давала спасительную прохладу, будто снег, внезапно выпавший посреди лета.
– Сайин? – вдруг прошептал Джейк.
Я заплакала.
Когда стемнело, я выбралась из ямы и побрела домой, стряхивая грязь с одежды. Джейк молчал, но я чувствовала, что он рядом, справа от меня. От него исходила благословенная прохлада, тогда как вокруг становилось теплее.
(В последние дни у моего тела была комнатная температура.)
Домой я зашла как раз вовремя, чтобы застать маму, папу и бабушку за приготовлением ужина. Они замерли, уставившись на меня.
– Я