Жадина платит дважды. Дарья Калинина
можно, – рассвирепела я.
– Тебе просто Никита понравился, – уныло промямлила Мариша. – Я сразу поняла, что ты на него глаз положила. Вот и не хочешь признавать, что он виноват.
– Ты еще скажи, что это и Алину я прикончила, чтобы путь к сердцу Никиты себе расчистить, – обиделась я.
– Этого не скажу, мы все время вместе были.
– Вот и подумай: письма угрожающие были? А значит, необязательно Никита убивал. Да с какой такой стати придумывать такой способ убийства, чтобы подозрение в первую очередь упало на него. Если он не совсем дурак, то мог бы выбрать что-нибудь поумней, – сказала я. – И потом, эти огромные следы возле того места, где мы нашли убитую Алину. У Никиты нога максимум сорокового размера. А там все истоптано следами не существующей в природе обуви.
– Ладно, – примирительно буркнула Мариша, глядя, как Никиту с закованными за спиной руками запихивают в милицейскую машину. – Ты меня убедила. Мне и самой не верится, что Никита убил Алину, да еще таким странным способом.
Маленький мужчинка был обеспокоен. Сказать «обеспокоен» – даже не то слово. Он просто трясся от волнения. Для всякого другого повод был бы просто смехотворным: подумаешь, потерял один черновик. Ну и что, делов-то – черновик, но для него утрата этого жалкого листка, выдранного из тетрадки в клеточку, была равносильна утрате партийного билета в не столь далекие времена. Да и тогда чем ему это грозило? Ну, выгнали бы из партии, понизили в должности. Можно пережить! Ведь речь не шла о счастье всей его жизни, как теперь. Листок надо найти, но как?
И к тому же пропал тот, кто давал ему эти странные послания. Он пытался связаться с нами по межгороду, но ровный голос телефонистки раз за разом отвечал, что вызываемый абонент не подходит к аппарату. Когда она сказала это в пятый раз, а часы показывали около полуночи, он похолодел.
Долгая жизнь отучила его бояться, он умел принимать решения, но сейчас растерялся. Сердце подсказывало: надо мчаться обратно и все выяснить на месте, а рассудок требовал остаться здесь и довести дело до конца. Кого он послушается, маленький мужчина еще не решил. Напрасно он терзал свою густую седую шевелюру, дельных мыслей в голове не прибавилось. Наконец к утру его осенило. Надо пойти по адресу, по которому он отправил два последних письма, и там сориентироваться.
Он сам удивился, как это раньше ему не приходила в голову такая простая мысль. Ведь он занимался этим делом уже так долго, а толком ничего не знал о нем. Мужчине не нужно было беспокоиться, что его могут узнать. Годы прилично его изменили, да он и не будет лезть на глаза. А если даже его и узнают, беды большой нет. Мало ли почему он мог оказаться в этом городе. Никакой связи между ним и посланиями вычислить не смогли и более расторопные сыщики, чем те, что сидели в местном отделении милиции.
На следующий день мы с Маришей первым делом потащили Андрея к клоунам. Все они единодушно отрицали тот факт, что кто-то мог украсть у них обувь, в которой они выступают.
– Это просто бред! – откровенно заявил нам Иннокентий. – Кому могли понадобит