Впрочем, неважно. Нерасстанное (сборник). Анна Всеволодова
во сне бросил я на стол деньги и вышел вон. Чем ближе подходил я к Неве, тем сильнее было впечатление, произведенное вестью о грядущей казни. Я пытался было отогнать эту тучу наблюдением над проходящими мимо русскими, не потерявшими своей чистой коренной народности, любовался ею, но мысль, тяжелая как свинец, все более поглощала меня. Сколько не осматривал я укрепленный берег реки, снабженный на подступе к городу дамбой и плотиною, а также прорытым каналом, чтобы излишней воде, стремительно приходящей с моря, было где разойтись, не мог стряхнуть с себя тревоги.
Плотины сверху покрыты были досками, так что по ним можно было проехать на лошадях. С приближением к морю, как приметил я еще из самолета, Нева расширялась и разделялась на несколько русел, расходящихся в разные стороны. Берега этих русел густо обиты были сваями, а в иных местах их равняли, расширяли, поднимали и углубляли, чтобы подходили суда. Все сие производилось гением юного, только вернувшегося тогда из Италии, инженера Петра Михайловича Еропкина. К сожалению, впоследствии, когда предан он был опале и казни, имя его – имя создателя Петербурга и Кронштадта, тщательно вымарывалось изо всех документов.
Им же город поделен был лучевою системою на очень большие участки, на которых каждый сенатор, министр и боярин обязан был иметь дворцы, иным пришлось поставить и три, если было приказано. Счастлив был тот, кому отвели землю на сухом месте, но тот, кому достались болота и топи, изрядно потрудился, доколе не укрепил фундамент и не выкорчевал лес. По дороге к Кронштадту имелось немало места, где начинали строить, в том числе из кирпича и камня. Тут уже до самого моря поселилось несколько тысяч мещан.
Напротив крепости, через Неву, стояли большие дворцы, называемые коллегиями. В одном происходили аудиенции заграничным послам; другой служил сенатом; третий – конференциям по внешним делам; четвертый был коллегия юстиции; пятый – военная судебная коллегия и коллегия сельская. При каждой коллегии имелись отдельные канцелярии.
За дворцами стояло здание, где останавливалась почта. Далее располагался зверинец – здания для птиц, где продают тетеревов, рябчиков, глухарей, уток, чирков, певчих щеглов, соловьев и дроздов, клетки для хищников: барсов, леопардов, медведей, львов, росомах, для диковинных животных: обезьян, слонов, верблюдов и прочих занимательных для жителей города существ.
Площадь, отведенная под зверинец, была огромна – неудивительно что встретившийся мне в трактире лакей обеспокоен был, как бы утомленный осмотром сих красот маленький господин его не вернулся домой голодным.
Здесь же стояли церкви, коллегии, дворцы, лавки и постоялые дворы, в которых всего водилось вдоволь. Палаты вельмож большей частью были просторны и выстроены из кирпича с флигелями, кухнями и службами, но поскольку строились в спешке, то тес местами ненадежен был и требовал внимания рачительных хозяев.
Церкви стояли все с башнями, часы на которых играли псалмы или французскую музыку. Вообще, во всем городе, на дворцах и коллегиях много было таких часов, словно