Молнии во мгле!. Виктор Балдоржиев
с ней. А может, так надо, может
Земля становится больше или Время
Забвению меня предает? Как ненужный
Элемент отстрадавшей свое Эпохи…
Наверное, так становимся мы фундаментом
Грядущего, когда отпадет необходимость
Делать людям то, что не свойственно
Человеку… И будут они смеяться искренне.
Работать от души. И мыслить. И, конечно.
Слагать правдивые песни и стихи…
Но росистым жемчужным утром, когда
На Земле тишина, будут иногда думать
О НИХ, отстрадавших с лихвою, погибших.
За все грядущие эпохи вперед…»
Весна на ферме
На ферме в желто-бурой глине
Гурт доходяг и пять бычков!
Как пахнет травами с долины
После соломенных пайков!
Коровы – узницы госпланов -
Гремят цепями до утра…
Клубятся стылые туманы.
И дуют вольные ветра!
А на правлении про то же -
Про план, который все «растет».
И солнце красное, тревожась.
Над речкой вздыбленной встает.
Трещат багровые пожарища
Зловещим отблеском беды…
Но гулко вдруг дохнуло с пастбищ
Весенней вольностью воды.
Любовь
«Наглей комсомольской ячейки…»
(О. Мандельштам).
Устав от речей и маразма,
Я нежные чувства храню…
Без всякого смеха, сарказма,
Любовь вам раскрою свою.
Наглей комсомольской ячейки,
Наглей, чем правдивый партком,
Веселый, я шел в телогрейке
С конвойным – в веснушках ментом.
В вокзальной толпе проституток
Разгульный, задержан был я.
Пятнадцать ровнехоньких суток
Отмерил народный судья…
Народней народ год за годом,
Хотел он, наверно хотел он судить.
Но я не хотел быть народом,
Меня заставляли им быть!
А солнце сквозь тучи светило,
А травы цвели по весне…
Никто за меня не стыдился,
Но не было стыдно и мне!
С лучами сдружась золотыми,
Качались деревья, смеясь.
Я знал – между мною и ими
Есть явная, кровная, связь…
Как вождь завещал – на заводе
Кладу я кирпич на кирпич.
Хорошая нынче погода,
Хороший напарник мой – бич…
А что еще надо? Так вышло:
Рожденный в бездушной стране,
Стремясь быть и лучше, и выше,
До гроба прописан на дне.
Мой мент, белобрысый парниша,
Смотрел на меня свысока,
Хоть знал – он ни ниже, ни выше,
Такого, как я, – дурака…
Пусть разные мы на планете,
В одном; мы, конечно, равны:
Мы все здесь сироты и дети
Своей умерщвленной страны.
И я вас люблю беззаветно,
Любовью больной и большой,
Так любят бездомные дети
Наивной несчастной