За гранями времён и миров. Александр Евгениевич Владыкин
что-то пытался скрыть от народа и от будущих поколений, исказив историю этого времени. Но во имя чего? Вздохнув глубоко Дэн расслабился в кресле, наблюдая, как Петрович колдует над приборами.
На этот раз, погружение в прошлое, встретило сюрпризом – вместо лопоухого Айдара, Дэн очутился в теле какого-то нищего. Он был грязным и не стриженным, в волосах ползали жирные вши. Айдар, конечно был не красавиц, не повезло видимо парню, но такой гадости от машины чистоплотный Дэн не ожидал. Выбирать не приходилось, путешественник во времени осматривался. Он узнал стены собора, это было недалеко от центра Москвы. Паперть Архангельского собора наверно и была его рабочим местом. Имён для этого люда не существовало, брезгливость и жалость был их удел. Можно было целый день простоять на коленях ради куска хлеба, за который, непременно надо было благодарить бога. За нищими всегда присматривал служитель собора, от которого утаить копеечку было делом немыслимым, своя же братия тебя в оборот пустит и прогонит с насиженного места. Только в городе, далеко от собора можно было поживиться мелкой деньгой. Из проезжающих экипажей бросали горстями мелочь в сторону нищих. К Дэну подошёл паренёк, лет 14, босой в грязной порванной рубахе, но в чистых, вылинявших портках: – Чага, пошли на Александровский тракт, там послы иноземные во Владимир собрались. Вот я и определился со своей кличкой. Я молча поплёлся за юношей. За спиной у меня была котомка, со всем моим ценным личным имуществом. Действительно, мимо нас пронеслись экипажи с закрытыми кабинками. Впереди, и сзади ехали верховые в польской одежде. Воинов-охранников Речи Посполитой, можно было узнать издалека. Пройдет совсем мало времени, и по этому тракту, в последний путь отправится прах царя Фёдора Ивановича – сына Ивана 4. На нём прерывалось правление Рюриковичей. Бояре избрали нового царя – Годунова Бориску. Меня малой привёл к тайному входу, которым давно никто не пользовался. Вход вёл в подвалы Архангельского собора, наша братия состояла из пяти человек, больше мы никого не принимали к себе и гнали всех посторонних от места нашего убежища. Здесь, даже в суровые зимы, было тепло. Каждый доставал свою прибыль и Мира готовила обед. Частенько приходилось обходится тюрей и полбой, но с голоду не умирали и жиром не зарастали. Двое мальчуганов работали, в основном ночью, они растворялись с наступлением темноты, их звали Томяк и Калита, иногда они брали с собой Миру. Пятым был Солдат, он был главным среди нас. В наши времена, таких специалистов называют шулерами. Солдат легко обыгрывал в кости любого в этом городе, а если учесть то, что он не брезговал завладеть тем, что плохо лежит у дышащих перегаром, да и молодёжи иногда помогал пройтись по амбарам, этот человек был на своём месте. Из грамотных был только я – Чага, по версии нищих, я был из монастырских слуг, наученный грамоте и выгнанный из писарей за мзду. Ко мне обращались все, кому надо было что объяснить или написать. Бумага и чернила стоили дорого, но у меня всегда в запасе был готовый набор и бумаги и перьев. Ни одно