Геопоэтика. Пунктир к теории путешествий. Игорь Сид
археологии и геологии. Но опишу один волнующий мою память случай.
Маленькой компанией мы шли на закате холмистой степью к северному побережью Керченского полуострова, к заливу Мама Русская. Простор был тёплым и ласковым, о дневном зное как бы не помнилось, море ещё не показалось вдалеке. И мною постепенно овладело почти мистическое – нет, не чувство, а ощущение, физиологическое ощущение единства с геологическим пространством вокруг. Во мне всё отчётливее звучал некий древний голос, зов-не зов, какая-то длинная, ВЕЧНАЯ монотонная фраза не из слов, а, может быть, из биотоков. Говорили эти холмы и камни, но они не видели ни меня, ни проходивших здесь в течении тысяч лет кочевников и воинов, чьи движущиеся тени были такими же призрачными и случайными в гаснущем вечернем свете, как и я. Стоический монолог адресовался ни к кому, как вой ветра, как шорох радиопомех, как песня-мычание человека, закопанного по шею в песках. Я приотстал от друзей, оглушённый и опьянённый этим немым гулом, я испытывал нечто вроде сладостного ужаса, но сердце билось как никогда мерно и тихо. Когда мы вышли на побережье, голос оборвался, – возможно, заглушённый внешним, звуковым взыванием моря… Это чувство повторилось ещё раз, прошлым летом, уже на юге Керченского полуострова, тоже среди холмов и скал побережья и тоже на закате. Между этими двумя крайними точками ровно сорок километров, ровно четыре года и ровно город Керчь.
…Я никогда не писал обо всём этом, во всяком случае, в своих стихах. Но я счастлив, что помимо меня Керчь и Керченский полуостров своими образами и топонимами вновь, как в начале XX века, проявляется в русской литературе, как например в поэзии Звягинцева и Полякова. Я знаю, что не будь на свете одного мечтательного города, не появились бы, возможно, на этот самый свет, например, волшебные строки Максимовой:
… В Цементной Слободке[16] сойдёмся мы вновь
и найдём отшлифованный камень
или косточку персика, обглоданную хрустящей волною.
Вода поднялась, просыпайся, железное сердце
(бальные тапочки пахнут харбинской смолой).
А потом расскажи, где китайский олень, где бумажное небо, —
Вязнет в бархатном кашле бесчувственный мальчик-тапёр.
Слышу, треснул рассвет и червивою розой раскрылся,
Серафимом обугленным падает ночь на ковёр.
Донецк: амнистия джиннам
(геопоэтика кротовьих нор)[17]
..Уголь стонет, и соль забелелась,
И железная воет руда…
– Дяденька, вы Харе Кришна?
Напрасно я забрался на этот террикон. Ничем хорошим это не кончится, здесь как минимум запросто подвернуть ногу. Два обнаруженных по обратную сторону маленьких аборигена, сестра и братик, стали быстро вскарабкиваться навстречу мне по откосу.
Вопрос чуть не сбил меня с ног. Но удалось сразу
Цементная Слободка – исторический район Керчи.
Опубликовано в «Русском журнале» 20.12.2012 в авторской рубрике «Геопоэтика».