Золотой запас Колобка – 2. Сборник. Александр Чумовицкий
рюмочку мадеры говорил:
«Роман мой, к счастью, будет не таков.
Пожалуй, невелик он по объёму,
Но замысел велик и грандиозен,
А исполненье будет безупречно.
Всё будет в нём: страдающий герой
(семьёй не понятый, а обществом – тем паче),
Знакомства, расставанья, приключенья…
В дороге проведёт он жизнь свою,
Черпая опыт и душою зрея.
Финал трагичен будет, без сомненья
(коварство низкое свою сыграет роль).
И будет плакать горестно читатель,
Перелистнув последнюю страницу.
Всё к лучшему. Трагедия – не горе.
Она слезами возвышает душу!
А тот, в ком годы поселили мудрость,
узрит и тайный, высший смысл романа,
Поскольку текст мой в целях подцензурных
Эзоповым изложен языком.
Скажу без ложной скромности – роман сей
Библиотеку гения пополнит,
И будут в школах изучать его!»
Тут земский представитель с уваженьем
Ему тряс руку, громко восхищался,
Звал в гости и, махнувши половому,
Заказывал по рюмочке ещё.
А бывшие в трактире мужики,
При разговоре сём присутствуя невольно,
Потом своим рассказывали бабам,
Что наш-то – дел писательских мастак
И непременно всё село прославит!
Шли годы. Наш герой старел, вестимо,
Седою бородою обзавёлся,
И добрыми морщинками у глаз.
Всё реже появлялся он в трактире,
Но как зайдёт – рассказывал охотно,
Что движется роман. Узлы интриги
Плетутся, образуя вязь узора,
И близок, близок пасмурный финал.
С привычным уваженьем мужики
В ответ кивали, слушали с почтеньем,
И любопытство праздное смирив,
Сюжета изложенья не просили.
Вот как-то раз в средине октября
Вошёл он в зал, здороваясь со всеми,
Был весел, оживлён, глаза искрились.
Трактирщика позвав, дал два червонца,
Сказав: «Сегодня всех я угощаю!
Окончен труд мой. Завтра ж еду в город,
В издательство свезу роман. Ей-богу,
Как будто бы младенца отрываю
От сердца! Но читатель, верно, ждёт»
Все, кто сидел в трактире в этот вечер:
И староста, и батюшка наш сельский,
Приказчик из лабаза, и дьячок,
И прочие зашедшие крестьяне —
Все обступили нашего героя.
Заохав, мужики затомошились.
Кто хлопал по плечу, кто лез поздравить,
Кто кланялся, кто чокнуться спешил.
И в дружном хоре слышалось одно
Лишь пожеланье всяческой удачи!
Дьячок похмельный на восходе солнца
Спешил к заутрене. Дорога пролегала
Через околицу, попутно огибая
Избу героя нашего. Дьячок,
Движимый деревенским любопытством,
Взгляд бросил скрозь забор. И ахнув, замер.
Писатель, в городской костюм