Баллада о солдате (сборник). Валентин Иванович Ежов
изменившийся, весь почерневший, с лихорадочно блестящими глазами, Родион, еле двигая окоченевшими руками, с трудом повернул свой ветроход к берегу, взлетел по дороге вверх, к селу, и, не сумев затормозить, с ходу врезался в ворота.
С треском распахнулись створки. Мачта, упав, оглушила Родиона и все накрыла полосатым парусом.
И снова наступила полная тишина… Было слышно только чье-то сладкое похрапывание.
Родион очнулся, выбрался из-под паруса, с трудом поднялся на ноги, выпрямился. Так стоял он, чуть покачиваясь, не в силах сделать шага, настороженно обводя взглядом все, что было перед ним.
А перед ним была широкая улица. По одну сторону ее стоял порядок домов, в свою очередь, отгороженных одним общим глухим забором. И по другую сторону порядок домов, окруженных таким же забором. Все ворота перед домами были распахнуты настежь.
Еще посреди улицы почему-то стоял хантийский чум и рядом с ним упряжка оленей.
Родион расслышал храп. Повернул голову. Неподалеку в сугробе снега, раскинув ноги, лежал на спине здоровенный рыжий мужик. Он крепко спал, а рядом сидела и сторожила его сон остроухая сибирская лайка.
Родион заметил за столбом ближайших ворот мальчишку лет двенадцати. Поманил его пальцем. Мальчишка долго стоял не двигаясь, потом не спеша подошел к Родиону. Стоял молча, спокойно смотрел. Из ворот показалась рыжая девчонка лет десяти. Паренек только оглянулся на нее, она остановилась шагах в двух позади.
– Ты кто? – спросил паренька Родион.
– Устюжанин. Колька.
– А она? – кивнул Родион на девчонку.
– Настасья, – ответил Колька.
– Сестренка?
– Не-е, зачем же. Она рыжая. Соломинская… Все Соломины, – паренек кивнул на забор на противоположной стороне улицы, – рыжие. А мы, Устюжанины, черные. – Он снял шапку, показал голову.
– Понятно… Подружка, значит.
– Невеста… – небрежно пояснил Колька. – Подрастет – женюсь.
– Любишь, значит, – вполне серьезно заключил Родион.
– Дак у Соломиных девки больно хороши, мы, Устюжанины, испокон веков на них женимся… А ты кто будешь?
– Родион.
– По случаю или по нужде к нам какой?
– По случаю.
– Дак чего ж на морозе языком чесать? Проходи в дом, гостем будешь.
Родион с трудом попытался сделать шаг негнущимися ногами, пошатнулся. Колька подставил плечо. Родион положил руку на плечо мальчика, и они пошли к дому. Настя шла за ними.
Родион вздохнул.
– Чего-то нога ничего не чувствует.
– Ничего, разойдется, – успокоил Колька и по-хозяйски приказал Насте: – Ты на стол собери, поскорей.
– Было бы чего собирать, собрала бы, – дернула плечом девчонка.
– Из дому принеси. У вас много.
Настя побежала через дорогу к себе, на соломинскую половину деревни.
Родион и Колька зашли в дом.
Родион уселся на лавку, привалился к стене, обвел воспаленными от бессонницы глазами избу.
В