Переливы тёмно-фиолетовой души. Нина Лун
и тряпкой в её руках.
– Иди прими душ, и тебе сразу станет легче. – Снова от её улыбки мне становится теплее, а зелёные в крапинку глаза словно говорят: «всё будет хорошо».
Я так хочу обнять её, но вспоминаю, что сейчас я для этого совсем неприглядна.
– Да, мам, спасибо.
Я запрыгиваю в ванную комнату и с немыслимой радостью сбрасываю грязную одежду прямо на пол.
Под горячей бьющей водой озноб постепенно спадает. Я с силой надавливаю губкой на лицо. Тру левую щёку, пока не начинает жечь и гореть. Я бес конца добавляю на губку жидкое мыло, снова и снова стираю следы чужих пальцев.
Лиловые глаза вновь возникают в моей памяти, я вздрагиваю. От этого яркого необычного блеска до сих пор не по себе, и я не могу успокоиться. Ведь было очень страшно, и поэтому я должна забыть обо всём и не вызывать своим поведением никаких подозрений.
– Ио, всё в порядке? Ты уже двадцать минут сидишь там. – Голос сестры возвращает меня к реальности. – Прости меня, я ведь не ожидала, что ты придёшь ко мне на работу раньше! – Повышенным тоном говорит Ита, ей всегда легче извиняться на расстоянии.
– Как будто первый раз, – буркаю я, не в силах перекричать поток воды.
– Эй, Ио, ты там жива? – Ита настойчиво стучит в дверь.
– Да! И не надейся… – Рявкаю я.
Но лучше бы нет. Меня занимают не те мысли, которые должны сопровождать после таких событий. Как ужасно я себя чувствую, становится вновь противно и неловко. Но стоит позволить фиолетовым оттенкам проявиться в моей голове, как меня окутывает немыслимое желание постоянно думать и видеть только лишь их.
Как же бредово звучит! Даже самой непонятны и чужды собственные ощущения.
Напоследок охлаждающий душ возвращает мысли на место, а укутавшись в мягкое и согревающее полотенце, выхожу из ванной. Сестры поблизости нет, и я быстро проскальзываю в комнату. Мёртвым грузом падаю на кровать, не хочу шевелиться и, кажется, начинаю уходить в сон, завернувшись в полотенце, и сырой головой.
– Ты спишь?
Внутри я вздрогнула, но не подаю виду, что слышу и продолжаю лежать с закрытыми глазами.
– Теперь не будешь со мной разговаривать? – Ита закрывает дверь и подходит к моей кровати.
– Просто обдумываю, как тебе лучше вбить в голову, что надо быть более ответственной.
– Да ладно тебе, – отмахивается Ита и пододвигает стул, чтобы сесть напротив меня. – Между прочим, я тебя звонила, когда пришла домой.
Вот чёрт!
Я открываю глаза, но быстро меняю своё растерянное выражение лица на укоряющий взгляд.
– Знаешь, неудобно как-то под ливнем разговаривать.
– Ладно, я виновата. И вот в знак примирения я приготовила твой любимый чай, – она неуверенно протягивает мне поднос с чашкой.
Я не могу долго злиться на сестру, её невинные глаза всегда растапливают лёд в людях, и я не исключение. И тем более горячий напиток как раз то, что нужно.
– Мама приготовила ужин, пойдём. – Ита с облегчением вздыхает, когда я делаю глоток зелёного чая.
– Мне совсем не хочется есть.
– Ты