Логово проклятых. Сергей Зверев
с вами, Стелла? Как вы себя чувствуете? – спросил Ворон. – Сильно болит?
– Да, – прошептала женщина сквозь слезы. – Страшно больно.
– Позвольте мне, – уверенно заявил Ворон, убирая руки Стеллы от ее ноги, за которую она держалась. – Поверьте, я умею.
Ворон задрал подол платья и принялся пальпировать ногу. Он осторожно ощупал женское колено, бедро с внешней стороны, потом перешел на внутреннюю.
Стелла странно притихла, потом он услышал ее страшно напряженный, угрожающий голос:
– Если вы хоть на миг заставите меня усомниться в крайней необходимости того, что сейчас делаете, я ударю вас по голове камнем!
Ворон с удовлетворением убрал руки и постарался не улыбаться, хотя ему сделалось весело от слов Стеллы. Во-первых, она вполне владела собой. Будь у нее по-настоящему серьезные повреждения, ей не было бы никакого дела до его вольностей. Во-вторых, он убедился в том, что боль у нее была только от ушибов и растяжения связок на стопе.
Тут из темноты, как привидение, прихрамывая и шепча ругательства, вынырнул Шухевич и остановился возле своих спутников.
– Ну и что у вас тут? – спросил он неприязненно.
– Стелла ушибла ногу, – после небольшой паузы ответил Ворон. – Пожалуй, она не сможет сама идти. По крайней мере быстро.
Шухевич еле слышно выругался, потом потянул Ворона за рукав в сторону.
Отойдя на несколько шагов от женщины, сидевшей на земле, он заговорил очень тихо, но горячо и энергично:
– Слушай, Ворон, с этим надо кончать. Ты что, не понимаешь, что она нам обуза? Какая от нее польза, зачем она нам? Ты – ладно, опытный боец, офицер с фронтовым опытом, можешь пригодиться. И вообще я тебе обязан тем, что ты мне жизнь спас. А она? Нас с ней ведь быстро возьмут пограничники. Не дури, Ворон, или как там тебя! – В руке Шухевича тускло блеснуло лезвие ножа. – Не можешь сам? Офицерская честь не позволяет так беспардонно обойтись с дамой? Ну и ладно. Я сам все сделаю.
Ворон перехватил руку Шухевича и стиснул запястье с такой силой, что нож мигом вывалился из пальцев и упал к ногам. Мужчины стояли друг против друга и шумно дышали. Шухевич был заметно слабее и быстро сдался.
– Я не «как тебя там», – зло прошипел Ворон в лицо своему противнику. – Михаил Арсеньевич Борович, поручик русской армии, к вашим услугам! Вы совершенно правы. Я действительно знаю, что такое офицерская честь. Если вы считаете, что ваша миссия важнее жизни вот этой женщины, которая готова служить вашим идеалам верой и правдой, то не можете претендовать на роль лидера и вождя. Именно вот такие рядовые идейные исполнители и несут на своих плечах всю тяжесть политической борьбы. Во всех ее проявлениях! – Ворон наконец-то отпустил руку Шухевича, но продолжал стоять прямо перед ним и говорить: – Я не люблю, когда отцы-командиры разбрасываются жизнями своих людей. Я слишком много убивал на войне и каждый день терял там своих товарищей. Собственную армию надо собирать по крохам, начиная вот с таких рядовых бойцов,