Хозяйка Дома Риверсов. Филиппа Грегори
же возник небольшой водоворот красок, звуков, танцующих людей. Вдруг я почувствовала, что Ричард Вудвилл берет меня за руку; мы с ним продолжили танцевать в центре круга, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.
– Простите меня! – через плечо крикнул он герцогу. – Я просто перепутал фигуры танца! Видно, я слишком долго прожил во Франции. Мне показалось, что мы как раз должны меняться партнерами.
– Да, вы поторопились, но ничего страшного, – великодушно отозвался герцог.
Он взял за руку партнершу Вудвилла, внезапно им брошенную, и присоединился к танцующим в кругу. А мы с Вудвиллом потанцевали в центре круга, затем все подняли руки наподобие арки, и пары стали по очереди проходить через эти «воротца»; наконец все снова обменялись партнерами, и я, к счастью, оказалась довольно далеко от герцога Глостера.
– Как тебе наш король? – спросил мой муж, заглянув тем вечером ко мне в спальню.
С его стороны постели угол простыни уже был предусмотрительно откинут, подушки высоко взбиты и уложены горкой, как он любил. Он опустился на кровать с тяжким вздохом смертельно утомленного человека, и я заметила, что его покрытое глубокими морщинами лицо и впрямь стало серым от усталости.
– Уж больно молод.
Он хохотнул.
– Ну да, а ты у нас старая замужняя дама!
– Нет, я имею в виду, что он выглядит слишком юным даже для своих лет. И, пожалуй, каким-то чересчур хрупким.
О своем виде́нии, когда этот мальчик показался мне хрупким, как стекло, и холодным, как лед, я упоминать не стала.
Муж нахмурился.
– Я надеюсь, он все же достаточно крепок, хотя согласен с тобой: он слишком мелкий и худенький для своего возраста. Его отец… – Он осекся. – Ну, теперь абсолютно неважно, каким был его отец в детстве или в юности. Хотя, Господь свидетель, мой брат Генрих всегда был сильным и властным. Но нынче не время для пустых сожалений, и именно этот мальчик был вынужден сменить на троне моего прославленного брата. Так что придется нашему малышу постараться и тоже стать великим. А как тебе понравился мой братец?
Язвительные слова уже готовы были сорваться с моего языка, однако я постаралась ответить уклончиво, хотя и довольно честно:
– Не думаю, что я когда-либо прежде встречала такого человека, как он.
Мой муж опять коротко хохотнул.
– Надеюсь, он не позволил себе говорить с тобой в таком тоне, который ты терпеть не можешь?
– Нет, он вел себя вполне учтиво.
– Он уверен, что ему ничего не стоит заполучить любую женщину. Он чуть не погубил нашу кампанию во Франции, когда принялся увиваться за Жаклин Геннегау. Да мне просто жизнь спасло то, что он быстренько соблазнил эту Элеонору, фрейлину Жаклин, и сбежал с ней в Англию.
– Это, кажется, и есть нынешняя герцогиня?
– Она. Господи Боже, какой был скандал! Ходили слухи, что она соблазнила его с помощью любовного зелья, что она колдунья, а бедняжка Жаклин, оставшись одна в своем Геннегау, делала вид, что все в порядке, и даже заявляла,