Сдвиг времени по-марсиански. Филип Киндред Дик
– тем, что они из себя представляют, каким образом такими становятся и как вдруг неожиданно, без всяких видимых причин начинают ускоренно интеллектуально развиваться по прошествии многих лет безуспешных попыток добиться от них реакции.
– Боюсь, в здравом рассудке я бы не стал выступать против этого законопроекта, – возразил Стайнер. – После того как первое потрясение миновало. Это целесообразно. Я считаю это целесообразным. – Голос у него дрогнул.
– Ну что ж, хорошо, что вы не сказали это Энн Эстергази, потому что она не оставила бы вас в покое: она бы убеждала вас до тех пор, пока вы не согласились бы с ее точкой зрения. – Воспитательница открыла дверь, ведшую в большую игровую комнату. – Манфред там, в углу.
«Кто бы мог сказать, глядя на него…» – подумал Стайнер, увидев своего сына. Большая голова красивой формы, вьющиеся волосы, приятные черты лица… Мальчик сидел, согнувшись над каким-то предметом, который держал в руках. По-настоящему симпатичный парень с огромными глазами, в которых мелькала то насмешка, то возбужденное веселье. И какая потрясающая координация движений! Как он бегал на цыпочках, словно танцуя под звуки какой-то неслышимой музыки, звучащей у него внутри.
«По сравнению с ним мы неуклюжи, – думал Стайнер. – Тяжеловесны. Ползаем, как улитки, а он танцует и прыгает, словно неподвластен силе притяжения. Может, он состоит из каких-нибудь других, новых атомов?»
– Привет, Манфред, – обратился Стайнер к сыну.
Мальчик не поднял головы и не проявил к нему никакого интереса, продолжая заниматься со своим предметом.
«Я напишу авторам законопроекта, что у меня содержится ребенок в этом лагере, – подумал Стайнер. – И что я согласен с ними».
Эта мысль испугала его. Она означала убийство Манфреда.
«Эти известия спровоцировали вспышку моей ненависти к нему. Я понимаю, почему обсуждения ведут в тайне, – могу поручиться, такую ненависть испытывают многие. Неосознанно».
– Не будет тебе флейты, Манфред – проговорил Стайнер. – Почему я должен дарить ее тебе? Тебя хоть на йоту она интересует? Нисколько. – Мальчик не проявлял никаких признаков того, что слышит отца. – Ничто, – добавил Стайнер. – Пустота.
Сзади подошел высокий и стройный доктор Глоб в белом халате. Стайнер вздрогнул, внезапно ощутив его присутствие.
– Появилась новая теория аутизма, – проговорил доктор Глоб. – Из Швейцарии. Я хотел обсудить ее с вами, так как она дает нам возможность использовать новые подходы к вашему сыну.
– Сомневаюсь, – ответил Стайнер.
Глоб продолжал, будто не слыша:
– Она предполагает, что у аутичного индивида нарушено чувство времени и внешние события представляются ему в таком ускоренном темпе, что он не может поспеть за ними, то есть правильно воспринять. Точно так же, как если бы мы смотрели телевизионную программу, где предметы мелькают с такой скоростью, что практически становятся невидимыми, а осмысленная речь превращается в бормотание – понимаете?