Я вас люблю – терпите!. Вера Колочкова
дорогой папик. Зато, мол, никаких неясностей меж нами нет, все до предела прозрачно. Улыбка для тебя – самая что ни на есть искренняя, взгляд – влюбленный, восторженный и благодарный. Иногда ей даже казалось, что она и в самом деле его немного любит…
Неизвестно, по какой такой причине, но Сонькин благодетель никогда не сваливался с визитом как снег на голову. Может, просто не ревнив был. Деликатно звонил на мобильный – Софочка, дорогая, я буду примерно через часик. Эта его деликатность и позволила «дорогой Софочке» тайно приютить на оплачиваемой благодетелем жилплощади несчастную подругу-однокашницу. То бишь ее, Катю Русанову. А что? Целый час форы – этого вполне достаточно, чтобы убрать с территории «содержания» все признаки посторонней личности и самой посторонней личности вовремя смыться. Делов-то. Правда, здесь были свои неловкие для бедной Кати нюансы. Потому что хорошо, когда папик наведывался к любовнице днем. Или вечером. А если, допустим, ближе к ночи? А бывало, и на всю ночь оставался? Тут уж ничего не попишешь – пожалте, уважаемая посторонняя личность Катя Русанова, на вокзал. И это еще благо, что он недалеко. Сидите и ждите, когда подруга Софочка отмашку даст – территория освободилась. Вот и эту половину ночи ей пришлось провести на вокзале. Только в пять утра удалось завалиться на половину широкой двуспальной кровати, которая еще и остыть от благодетеля не успела.
– Соньк… А который час? – потянувшись, спросила Катя и, откинув от себя одеяло, спустила ноги на пол.
– А я знаю? Сама только-только от твоего мычания проснулась. О! – тут же округлила Сонька глаза, глянув на циферблат стильных часиков, оставленных на прикроватной тумбочке, – представляешь, уже два часа! Классно мы дрыханули!
– Как – два? Ты что? У меня же на два собеседование было назначено! – всполошилась Катя, по-бабьи хлопнув себя по бедрам.
– Да ладно, собеседование у нее… Все равно толку от этих собеседований никакого. Ходишь, ходишь как заведенная…
– Сонь, а что мне еще делать? Я ж не виновата, что никто меня не берет. Живу и живу тут у тебя, на хлебах…
– Ой, Катька, не начинай!
– Нет, и впрямь, Соньк… Что делать-то?
– Что делать? Не знаю я, что делать. Давай для начала умоемся и кофе испьем. И съедим чего-нибудь. Я вчера Алику мясо готовила, там осталось, по-моему.
– А что, у Алика аппетит пропал?
– Ладно, не хами.
– Да я не хамлю… Слушай, а он у тебя кто вообще?
– В смысле? – подняла удивленно бровь Сонька, насмешливо глянув на Катю.
– Да в смысле имени. Алик – это Александр, да? А может, Алексей?
– А я знаю? Сказал – Алик, значит, Алик. Мне его паспортные данные ни к чему.
– И что, за все эти годы тебе ни разу не захотелось узнать…
– Да бог с тобой, родная. На фига мне, сама подумай.
– Но как же… Неужели тебе не интересно?
– И что мне должно быть интересно?
– Ну,