Пушкин. Духовный путь поэта. Книга первая. Мысль и голос гения. Евгений Костин
краткость, энергичность, устремленность пушкинской фразы к своему стилистическому завершению в виде созданного афоризма или лапидарной характеристики внешности или поступков героя – все это формируется безусловно в письмах и в других жанрах пушкинской прозы – дневниковых заметках, критических набросках или в целых статьях, в исторических анекдотах и во всем том, что он называл «table-talk». Все эти прозаические наброски сохраняют единство пушкинской интонации и пушкинского скрыто-художественного отношения к изображаемым событиям или людям.
Пушкинская линия была подхвачена не только Лермонтовым, что безусловно, не только Герценом, что менее очевидно, но на самом деле это так, не только Чеховым и Буниным уже на рубеже XIX и XX веков, но она осталась как существенная часть русского прозаического дискурса вообще, присутствуя так или иначе в мимесисе почти всех крупнейших русских прозаиков.
От подобных достижений пушкинской прозы, которые были отмечены выше и которые начинали определяться в его письмах, не могли «уберечься» ни Достоевский, ни Гоголь, несмотря на всю значительную стилевую разницу их прозы.
Надо понимать, что по сути Пушкину не на что было опереться в художественном смысле. Известное воздействие на формирование его стиля оказала историческая, и не только, проза Карамзина; да частично отголоски такого рода энергичной выразительности и афористичности мы обнаруживаем у протопопа Аввакума. И все, больше некого поставить перед Пушкиным в качестве предшественников применительно к прозаическим его сочинениям.
Однако для читателя, конечно, интереснее следить за личными переживаниями поэта, отраженными в письмах, чувствовать непросредственное дыхание жизни, проживаемой поэтом. Пушкин предельно искренен в своих письмах к друзьям, он удивительно прям в своих посланиях к правительству и царям, он обольстителен и обаятелен в письмах к женщинах, он предстает поразительным семьянином – мужем и отцом в письмах к жене.
Разные чувства, разные состояния души отражены в письмах поэта, но автору книги, представляющему с в о ю подборку выдержек из писем поэта, кажется, что читатель может в ней увидеть развитие души поэта, проследить этапы его гражданского и человеческого возмужания, познакомиться с особой задушевностью писем к друзьям и другим близким ему людям, с его эмоциональным миром.
Это г о л о с самого поэта, это его протянутая нам через два с лишним века рука понимающего и участливого друга. Ведь он всегда думал и мечтал «дотянуться» до нас, потомков, своими стихами, своим словом, всей своей личностью; он верил в то, что мы его поймем, мы его оценим так, как этого хотелось ему самому. Так будем же достойны этого поэтического доверия, не подведем надежды Пушкина на «суд потомков» – разглядим за его сомнениями и радостями, муками любви и страстью к жизни, открытостью к бытию и верой в свое отечество человеческую сущность Александра Сергеевича Пушкина, так много сделавшего для всех нас в нашей жизни,