Западня для дурочки. Борис Дмитриевич Дрозд
в самом зародыше. И я бы там жил, наверное, как живут все, не чувствовал бы красоты и не был бы таким богачом, каким чувствую себя теперь…
– Да? Разве ты такой богач? – чуть иронизировала она.
– Ещё какой! У меня есть ты, есть Питер, который я люблю безумно…
– Больше, чем меня? – всё так же иронизировала она.
– Нет, конечно! Разве можно что-то любить больше тебя? Но, знаешь, Москву, уверен, нельзя так любить безумно, а вот Питер можно. И ещё как!
– Наверное, ты прав. Я тоже очень люблю свой город. Вот всё смотрю-смотрю на Петропавловку и никак не могу налюбоваться.
– Я богач ещё и потому, что безумно верю в жизнь, в людей, в тебя, в этот город… Во мне живёт, Ольгуша, хорошая такая вера, ничего не требующая взамен. И, поверь, ни одна душа не сможет меня разубедить в этом.
– Ты и мне так сильно веришь?
– Тебе-то как раз больше всех верю.
– Неужели, Олг, правда, так веришь? – Она сжала его руку у локтя.
– Верю, Ольгуша, раз люблю, значит, верю, иначе я бы просто не смог…
– Доверяй, но проверяй, – тихо, не глядя на него, проговорила она. – Говорят, женщинам верить нельзя.
– Мало ли что говорят! Я счастлив, Оля, очень счастлив, и это главное! Я от этого своего счастья чувствую в себе такой душевный подъем, такие силы, такую жажду творить и работать, что горы могу своротить. Я и сворочу горы!
– Вот ты всё говоришь, красота, красота, – после некоторого молчания начала она, – а что же, по-твоему, Олг, красота? Как ты думаешь?
– Ну, наверное, это всё, что возвышает душу, делает её чище, совершеннее, – всё то, что ведёт к Богу, к спасению, я так думаю… В этом смысле я и понимаю мысль о том, что красота спасёт мир…
…Уезжал он на Шикотан в сильной тревоге за неё и свою любовь. В последние два месяца их встречи резко сократились. Оля всё ссылалась на страшную занятость, – и когда он, убежав с одной пары у себя в институте, приезжал к ней в университет, чтобы лишний раз повидать её, то находил её усталой, разбитой, изможденной. А иной раз она даже пропускала занятия. Всё время говорила:
– У мамы срочная работа, я ей помогала, просидели всю ночь.
Они перестали видеться встречаться в субботу и в воскресенье, потому что она предупреждала в пятницу:
– Олг, у мамы опять срочная работа, я буду помогать, не звони и не приходи.
Он умолял:
– Оля, ну я посижу в уголке молча».
– Нет, Олг, если ты будешь присутствовать, мы будем отвлекаться.
– Оля, что за срочная работа такая? Зачем вам с мамой надо надрываться по выходным?
– Да? А между прочим у мамы шубы нет, надеть нечего, в театр не в чем выйти! А между прочим, она ещё не старая, ей только сорок лет, и ей о личной жизни надо подумать.
Перед этими её доводами он отступал: она