Что такое глобальная история?. Себастьян Конрад
XX века. Историческая социология (вроде поиска Максом Вебером истоков современного капитализма), а также широкомасштабный анализ государственности, революций и социальных перемен, которые были в моде в период расцвета теории модернизации, особенно склонны применять компаративный подход. В последние годы, однако, этот метод подвергался критике в научной литературе, которая высоко ставит изучение связей и потоков и скептически относится к строгому языку социальных наук. В некоторых кругах глобальную историю пытались представить даже как антидот против принципов компаративистики. Однако в последние годы компаративная история сама приобрела глобальное измерение, и теперь уже нельзя говорить о внутренней противоположности двух этих дисциплин.
Для начала напомним, что историк не может работать, совершенно избегая сравнений. В сущности, любая интерпретация или историческая оценка зависят от того или иного компаративного суждения. Любое указание на перемены (или стагнацию), на специфику, на те или иные особенности базируется на представлениях об отличии данного периода от предшествующих, данной группы от других социальных групп и сообществ. Большинство терминов, которыми пользуются историки (вспомним такие понятия, как «развитие» или «революция»), основаны на контрастных образах, периодах и событиях. Трудно представить себе историческую интерпретацию, которая, по крайней мере имплицитно, полностью избегала бы компаративной оптики.
Для историков поиск ответов на некоторые поставленные в глобальном контексте крупномасштабные вопросы с необходимостью предполагает обращение к компаративистике. Почему индустриальная революция произошла сначала в Англии, а не в Китае? Почему в 1492 году испанские корабли достигли Америки, а не американские – Испании? Действительно ли сообщества аборигенов в Австралии и в Африке воздействовали на окружающую среду с менее драматическими последствиями, чем европейцы? Почему Япония времен правления сёгунов из рода Токугава смогла предотвратить массовое уничтожение лесов, в то время как другие раннемодерные страны этого сделать не сумели? Подобные вопросы нельзя решать без систематического обращения к сравнениям.
Преимущества компаративного подхода очевидны. Он выводит нас за пределы отдельных случаев и таким образом инициирует диалог между различными историческими опытами и путями развития. Кроме того, сравнения побуждают историков задавать предельно конкретные вопросы и выбирать проблемно ориентированные исследовательские стратегии. Они заставляют ученых не ограничиваться чисто дескриптивными нарративами и, как следствие, придают историческим штудиям аналитическую строгость. Наконец, сравнения – наиболее подходящий инструмент для анализа ситуаций, когда прямой контакт и обмен между исследуемыми явлениями минимальны, что обнаруживается со всей очевидностью при рассмотрении независимых случаев с большой временной дистанции.