Критическая масса (сборник). Наталья Веселова
словно решился: – А знаете что? Давайте, вы станете моим первым судьей! – и на ее радостно-недоуменный взгляд объяснил: – Я ведь и здесь времени не теряю, начал вот новую вещицу. И это уже не повестушка, пожалуй, будет, да… А роман, если сподоблюсь… Вы как – спать ложиться намерены или…
Катя поспешила заверить, что «или», конечно же, «или»!
– Тогда позвольте мне через часик придти сюда и почитать уже написанное. И вы мне – только честно! – скажете, каковы ваши ощущения. Очень трудно, знаете ли, найти добровольца-слушателя в моем одиноком положении…
Отчего одиноком? Да кто всерьез отнесется к эпилептику и его творчеству? Жена от Семена ушла – не выдержала, оказалась слабой и капризной… Женщины ведь как? Им от мужа только денег подавай, а о его внутреннем мире они и думать не желают… Вот и она смеялась, дело его жизни называла «хобби»… Будто он марки собирает! А чтобы понимала, что талант – не более и не менее, а драгоценное миро, особенно в таком скудельном сосуде, как его тело – это ни за что… Чтобы заботилась… Вот была же у Достоевского его Анна – и ничего, никакая эпилепсия не помешала… Он теперь с матерью живет, но она совсем старая и два инфаркта на ногах перенесла… Почему на ногах? Да к врачу никогда не ходила, только капли пила, если сердце болело… Задним числом определили и пенсию ей дали инвалидную, приличную, обоим хватает, если тратить разумно… Какие там гонорары в журналах – доктор, что ли, смеется? Спасибо, если они денег за печать не требуют, а то приходится от материнской пенсии отрывать… А книгу напечатали за счет одного богатого банкира. Он рукопись прочитал и прослезился: «У меня в детстве точно такой коник деревянный был, как у вас тут описан… Я вам оплачу, сколько типография потребует». И оплатил – вот и книжка… Кто сейчас настоящую литературу читает? Безмозглые бабы читают примитивные любовные романы, а их налитые пивом мужики – такие же детективы… Потому и печатают все это барахло… А он пишет книги для элиты духа. Это ему точно известно, потому что как кто из интеллектуалов его рассказ прочитает – так сразу: Семен Евгеньевич, у вас дар от Бога… Нет, он, конечно, верит в свою звезду. Особенно если бы в дополнение к дару Бог послал еще и преданную, понимающую женщину, а то мать ведь скоро умрет – и что ему тогда, тоже умереть? Да, так что, после этой горькой исповеди согласится доктор его роман послушать, или и она такая же, как все?
Поздним вечером в полутемной ординаторской, где они с Семеном уютно устроились друг напротив друга под настольной лампой, задумчиво играл нескладный контрабас, бродила меднокудрая дева, держа в тонких пальцах длинный костяной мундштук, шептались разлучаемые влюбленные в неземном сиянье, сладко бормотал сонный ручеек, даже неспешно проехала легкая карета, запряженная двумя аристократическими лошадками, – и спустя неделю Семен Евгеньевич Суворов выписался из больницы и, поддерживаемый Катей под локоть, пешком дошел до ее высокого серого дома с башенками, чтобы поселиться там в качестве мужа, заняв под