Критическая масса (сборник). Наталья Веселова
рыдая…
…Деньги будут выплачены, и шантажист от нее отстанет, зная, что больше с нее взять нечего ни при каких обстоятельствах. Сашка отправляется в деревню к настоящим родственникам – в сложившихся обстоятельствах это уже не прихоть, а необходимость. Они с Семеном переедут в Гатчину, в его квартирку, и ей придется искать работу поближе к дому. Это сейчас кажется, что произошла катастрофа, а через год уже все уляжется… Но слезы текли неостановимо, потому что она прекрасно знала, что ничего ей не кажется, катастрофа действительно произошла, и как только она скажет о ней Семену – он не предложит ей никакого уютного Гатчинского гнездышка – а попросту вычеркнет ее из своей жизни вместе с ее бедой. И она станет тем, что называют вульгарным словом «бомжиха» – придется пожизненно снимать квартиру без надежды когда-либо обрести снова собственный угол, а под старость, когда сил на работу не останется… Тогда сдохнуть под забором. Или, в лучшем случае, в доме престарелых для бедняков… Катя повалилась прямо на серый песок и долго кричала и стонала без слез, молотя кулаками по жестким пучкам колючей травы и пугая хищных черноголовых чаек, на всякий случай не отлетавших далеко, а зорко ожидавших, не выйдет ли им сытный обед из человечины…
Следующие сутки Катя провела в состоянии странного ступора, прерывавшегося вдруг бурными рыданиями – отчего спрятался в свой кабинет не выносивший женской истерики Семен – и лишь раз была выведена из этого оглушенного состояния вечерним телефонным звонком Сашки, как оказалось, вообще отсутствовавшей дома – чего Катя и не заметила. У Вальки, так у Вальки… Какая теперь разница… Наступающий день был выходным – и это пришлось кстати, потому что силы ее совершенно покинули, и она безмолвно лежала, сломленная, на своей одинокой тахте, ответив на равнодушный вопрос Семена, что больна – и после этого опять заплакала.
Только к вечеру собралась Катя с силами сварить себе кофе, принять таблетки – и надо же! – именно в ту минуту послышался щелчок замка, и вновь намертво позабытая Сашка завозилась в прихожей. Как-то подозрительно громко завозилась. Неужели подружек с собой притащила? Ну, этому-то сегодня не бывать! Катя устремилась в прихожую и остолбенела: прямо перед ней, положив ручищу на острое плечо девчонки, стоял здоровый седой мужик, а рядом с ним – она глазам не поверила! – настоящий живой поп. С бородой и в рясе. Дальше ехать некуда. Ей и так плохо, она умирает, а эта малолетняя дрянь опять с каким-то своим фокусом… Но седой вдруг выпростал вперед другую свою руку, в которой мелькнуло что-то красное, и рявкнул басом: «Милиция!». Катя покачнулась. «Вот оно… Почему?.. Кто?..». Все было кончено, бороться не имело смысла – словно гора в один миг упала с ее поникших плеч… И с каким-то даже смутным удовольствием она вытянула вперед обе руки, словно предлагая немедленно заковать их в кандалы, и почти спокойно сказала: «Ну что ж… Арестовывайте…».
Но седой, по-видимому, принял ее слова за шутку, которую