Лабиринт. Алексей Калугин
ужасную, быть может, непоправимую ошибку.
Отгоняя странные, как будто чужие, мысли, Киванов тряхнул головой. Чтобы окончательно развеять наваждение, он заставил себя улыбнуться и, хлопнув в ладоши, громко произнес:
– Эй, хозяева, где вы?
Звук получился глухим, как будто прошел через толстый слой ваты.
И в тот же миг произошло нечто невообразимое: треугольный зал начал медленно вращаться вокруг своего центра. На стенах появились прямые вертикальные трещины, выделяющие ровные прямоугольные секции. Мгновенно, одним неуловимым для глаза движением, стены распались. Развернув скрытые внутри них створки, секции превратились в треугольные зеркальные призмы, вращающиеся каждая вокруг своей вертикальной оси. Ускоряя вращение, они заполнили собой помещение, так что уже не было видно пустых провалов на месте стен. Все происходило в жуткой, противоестественной, давящей на уши тишине, – не было слышно ни звуков работающих механизмов, ни шороха трущихся поверхностей.
Киванов оказался прижатым к расположенному в центре зала кубу. Судорожно ухватившись рукой за трос, он испуганно оглядывался по сторонам, но везде видел только свое, размноженное в десятках копий, растерянное, ничего не понимающее лицо. Лицо появлялось, и исчезало, и снова появлялось; оно дробилось на части, ломалось, множилось, отражаясь в нескольких зеркалах одновременно, вытягивалось, кривилось, скалило зубы, становилось неузнаваемо уродливым.
Перебирая руками трос, Киванов попытался выбраться в коридор, через который попал в треугольный зал. Он и представить себе не мог, что ходить среди множества вращающихся зеркал настолько сложно; даже держась за путеводную нить, он никак не мог выбрать верное направление. Казалось, трос опутывает все зеркала и, не обойдя каждое из них, невозможно покинуть помещение. С каждым шагом, – с каждым новым зеркалом, – нарастали раздражение и злость. Обращенные на неизвестных, устроивших этот аттракцион, они выплескивались на отражения, так же бессмысленно и тупо, как и их прототип, ищущие выход из бесконечной череды зеркальных плоскостей. Киванов бил по зеркалам кулаками, толкал их ногами, наваливался всем телом, пытаясь сбить с оси или хотя бы остановить вращение, – все было тщетно.
Борис почувствовал себя загнанным в дьявольски хитроумную ловушку. Но кем? С какой целью? Он выпустил из руки трос и бессмысленно метался из стороны в сторону, пытаясь наугад найти выход. Он спотыкался, падал на четвереньки, полз меж наплывающих на него зеркал, а навстречу ему ползло отталкивающее, отвратительное человекоподобное существо со стоящими дыбом волосами, выпученными от страха глазами и оскаленными в животной злобе зубами. Киванов переворачивался на спину и бил, бил каблуками в морду этого чудовища, а потом поднимался на ноги и, шатаясь, шаря по сторонам руками, как слепой, снова куда-то шел. Но безумная мельница зеркал, дробя отражения, вновь и вновь выталкивала его к центру зала.
Оказавшись в очередной раз притиснутым