Античные цари. Станислав Венгловский
уже в третий раз, – добавил горестный Эгей. – А в том Лабиринте, который выстроил для Минотравра мастер Дедал, рассказывают, содержится целая тысяча помещений. Человеку же в нем не сыскать для себя выхода, если он и одолеет это чудовище. Само же оно представляет собою нечто, вроде бы и настоящего человека, но только с бычьею головою…
Царь понимал, до чего предстоит ему слишком трудная задача: убедить родителей отдать на смерть ребенка, пусть и ради спасения своего государства.
– А если мы не пошлем, – заметил снова Эгей, – то Минос прикажет флоту стереть Афины, наш город, с лица земли. И тогда мы все погибнем. Погибнем, как.
На следующий день Тесей получил возможность удостовериться в правдивости всего того, что им было услышано от отца.
Критский царь не торопил афинян, не настаивал на строго определенных сроках. Выставив свои корабли на виду у всей Аттики, он наслаждался человеческими страданиями. Он как бы вознаграждал себя за то, что довелось пережить ему самому.
Скрепя сердце, наблюдал Тесей за спорами на городской площади, где в народном собрании решались мучительные вопросы, чьим же детям надо отправляться назавтра в пасть ненасытному критскому чудовищу?
Вечером Тесей заявил отцу:
– Завтра я сам уплываю на Крит. Я так просто не дамся тамошнему чудовищу, этому сказочному Минотавру…
Эгей не знал поначалу, что ему надо отвечать на это. Он даже лишился дара речи и не спал на протяжении всей ночи. Конечно, старик понимал, что сыновье решение избавит его, царя и отца, от упреков всех своих подданных, быть может, уже до конца всего его царствования, хотя настоящих упреков пока что никто и не выражал.
Но… вновь потерять наследника престола и снова оказаться один на один с врагами, которые набросятся на него с новой, невероятной силой!
Под утро Эгей все-таки попробовал отговорить сына от его опаснейшего предприятия.
– Ты – наследник престола… Это будет прегрешением перед всеми богами, если с тобою что-нибудь случится, – начинал дрожать отцовский голос. – Подумай только о судьбе всего государства, которым тебе предстоит управлять… Я уже не говорю о себе, твоем отце…
Однако старик высказывался просто впустую.
– Я же сказал, отец, – отвечал Тесей с возрастающей в нем уверенностью, – что не дам съесть себя Минотавру.
Старому Эгею оставалось лишь тешить себя пустой надеждой.
Он вызывал в своей памяти рассказы о всех предыдущих подвигах сына Тесея, – и сердце его тоже наполнялось подобием некоей уверенности.
Чтобы поскорее, хотя бы на мгновение раньше, избавиться от длительной неизвестности, – старый царь стал цепляться за малейшие возможности.
– Я велел отнести тебе на судно белые паруса, – сказал он сыну. – Если ты, с помощью богов, все-таки справишься с Минотавром, если тебе посчастливится возвратиться назад, – то пускай мои глаза загорятся радостью прежде того, чем твой корабль достигнет наших берегов. В случае твоей победы