Красота. Александр Вулин
войн – нужны крестьянские головы в нужном количестве.
У подножия горного хребта, покрытого снегом, густо заросшего ковром соснового леса, лежала небольшая долина. С северной стороны ее окаймляла быстрая мутная речка, которая текла на юг и редко покрывалась льдом, а на западе и востоке ее закрывали массивные скалистые горы. В середине долины был возведен монастырь Святого Николая. К нему вел единственный путь – узкая, утоптанная тропа, местами укрепленная бревнами и посыпанная камнем. Путь шел с юга и перейти воду помогал крепкий, хотя и узкий мост, сделанным из грубо обработанных бревен. Монастырские стены были высоки, надежны, и только одни ворота были открыты и вели к реке и ко входу в долину. С расстояния, если спускаться по горной тропе, сначала можно было увидеть деревянную сторожевую башню, а потом – стену, над которой выступала крыша главной церкви. Толщина стен и солидность деревянных ворот, укрепленных железными заклепками, свидетельствовали о том, что страна, в которой так охраняются церкви, не знает, что такое долгие годы мира, а власть – даже если она есть – не везде может защитить. По воскресеньям с первыми лучами солнца монастырские ворота открывались, призывая верующих на молитву. На праздники люди приходили в монастырь издалека – кто на лошадях, кто пешком, согласно личному обету, положению и богатству.
Набожные монахи приписывали славу монастыря как чудесным исцелениям, о которых в народе ходили слухи, так и святости игумена Владимира – мягкого, культурного и грамотного человека, который, как рассказывали, побывал в самом Греческом царстве и своими глазами видел то, что люди называют морем: большую воду – соленую и синюю, как небо. Из путешествия в Ромейскую империю, в котором он смог добраться и до Святой горы, игумен привез книги, написанные на коже ягненка, скрепленные тонким серебром и украшенные ликами Иисуса и святых. Он бегло читал эти книги, написанные на греческом языке странными витиеватыми буквами, и с их помощью лечил людей.
Игумен Владимир управлял монастырем уверенной спокойной рукой, радуясь его процветанию и устойчивой репутации. Будучи от рождения нежным, хрупким и невысоким, он напоминал свою мать – болезненную тихую женщину, рано умершую, сломленную тяжелой жизнью и какой-то печалью, с которой она больше не могла бороться и которую она была не в состоянии высказать и объяснить. Его детство прошло среди таких же как он – немощных, слабых детей, лишенных возможности принять участие в грубых мальчишеских играх и однажды, получив меч, добыть им себе честь и имя.
Далекий от мечты о битвах и богатствах, которой бредил почти каждый его сверстник, он рано обратился к вере и искал людей, от которых бы смог что-то узнать и чему-то научиться. Он много времени проводил возле дороги или маленького рынка, где поджидал странствующих монахов и попов, умоляя их обучить его буквам и библейским притчам. Он легко и без сомнений решил принять постриг, минуя тем самым уготованную ему судьбу своего отца – честного трудолюбивого ремесленника,