Парадигма преображения человека в русской философии ХХ века. Виталий Даренский
традиция имеет перформативный характер – то есть, она существует постольку, поскольку мы способны ее понимать в ее сущности и особости, а главное, способны ее продолжать как живую традицию. Здесь действует принцип, сформулированный в словах Б. Пастернака, которые М. К. Мамардашвили и А. М. Пятигорский взяли в качестве эпиграфа к своей книге «Символ и сознание»: «Судьбы культуры в кавычках вновь, как когда-то, становятся делом выбора. Кончается все, чему дают кончиться… Возьмешься продолжать, и не кончится»[127].
Тем самым, русская философия существует лишь постольку, поскольку есть русские философы, которые не дают ей закончиться. Это и является объективной предпосылкой ее непрерывности.
Находясь в «тени» классиков Серебряного века, в наше время не многие авторы рискуют предлагать свои концепции. Приведем лишь два примера.
Один из главных авторитетов в этой области профессор М. А. Маслин пишет следующее: «единство в многообразии можно считать главнейшей родовой чертой всей русской философии. Не говоря уже об огромном разнообразии мировоззренческих ладов русской мысли, начиная с различных проявлений философско-богословской и религиозно-философской мысли до разных вариантов идей просветительских, гуманистических, революционных, нельзя не заметить такую ее черту, как богатство характеров, судеб, темпераментов, талантов, которыми буквально наполнена русская мысль… При всем многоразличии оттенков духовно-психологического склада творцов русской мысли их объединяет “открытость миру”, творческое, неуемное любопытство ко всему миру, особенная возвышенная фундаментальность. Эта “всемирная любовь” выразилась в универсализме, нацеленности на решение мировых проблем, многие из которых остро современны: кризис культуры, универсальный гуманизм, поиски “правды-истины”, которая была бы и “правдой-справедливостью”, обоснование космического существования человечества, преодоление бессердечности, вражды и смерти и др.»[128].
Другой авторитетный автор, А. А. Корольков отмечает следующее: «Пристальное внимание к духовности, к духовной жизни личности и народа пронизывает все поиски русской мысли, в какой бы форме она ни выражала себя – в форме ли собственно рефлексии, в форме ли богословско-философских сочинений (как это часто было у Флоренского, Флоровского, Ильина, Булгакова и др.) или же в литературно-художественных жанрах. Духовно-нравственные искания высшего назначения человека, постижение абсолютных координат человеческого бытия – эти задачи и задания русской философии, определившиеся историческими особенностями ее культуры, становятся все более востребованными в мире, ибо разрастающийся утилитаризм, кризис идеальных оснований национальных культур побуждает искать пути сохранения духовности. Бессердечная культура, о гибели которой много писал И. А. Ильин, не может быть вытеснена без человеческих усилий, а усилия эти станут осмысленными, если взоры обратятся к антиподу бессердечной культуры – русской философии»
Цит. по: Мамардашвили, М. К, Пятигорский, А. М. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке. М., 1997. С. 9.
Маслин M. К вопросу о единстве русской философии // Русская философия сегодня (идеи и направления): материалы этико-философского семинара им. Андрея Платонова, г. Воронеж, 12–13 мая 2008 г. / Под ред. В. П. Фетисова, В. В. Варавы. Воронеж, 2009. С. 29.