Девушка из тихого омута. Анна Князева
не ложусь раньше одиннадцати. – Она улыбнулась. – Такая привычка.
– Ясно. Значит, озеро отменяется?
– Отчего же? – Лионелла сдвинула стул и поднялась на ноги. – Вчера в темноте ничего не разглядела, кроме деревьев в лесу и огоньков на том берегу. Еще немного, и я бы заблудилась.
Стрешнев тоже встал и взял ее под руку:
– Со мной не заблудишься.
«Татарин» остался за столом есть свою рыбу. Лионелла с Максимом вышли на улицу, где их встретило все то же ясное безоблачное утро.
– Зачем тебе Бирюкова? – спросил Стрешнев. – Вы, кажется, в одном доме живете. Неужели не виделись?
Лионелла покачала головой:
– В последний раз виделись вчера, когда заселялись.
– Идем? – Максим потянул ее в сторону озера, до которого на самом деле было метров триста, не больше.
Дойдя до кромки воды, Лионелла сказала:
– Как странно… Вчера мне показалось, что до воды около километра.
– У страха глаза велики, особенно в темноте. – Максим указал рукой на противоположный берег. – Где-то там наш Комиссаров.
– Вчера у них было шумно и весело, – вспомнила Лионелла. – Видел фейерверк?
– Конечно. – Он усмехнулся. – Трудно было не заметить такую пальбу.
– Говорят, что эти люди так веселятся каждые выходные.
– Вокруг богатых множество прихлебателей. И всю эту команду нужно кормить, поить, развлекать.
– Думаю, что им самим это нравится.
– Нравится, что за кормежку им лижут задницу. – Максим сплюнул в воду. – Мерзость все это! Жрут, пьют на халяву, в глаза подобострастно заглядывают. Уверен, что вчера на этих гуляниях режиссер Виктор Комиссаров был главным блюдом. Не удивлюсь, если завтра туда потащат тебя или Бирюкову.
– Или тебя…
– Меня – вряд ли.
– Почему?
– Плохая репутация. Я, если выпью, могу набить морду.
Лионелла удивилась:
– Кому?
– Это без разницы.
– Веский аргумент, – усмехнулась она. – Пройдемся по берегу?
Они пошли по мокрому песку вдоль кромки воды. Вскоре песок сменил мох, а потом и вовсе жухлая травка. Встретились первые березки, предвестницы леса, в котором вчера заплутала Лионелла. Теперь на ветвях берез была видна паутина. Чуть дальше росли краснолистые рябины, потом – снова березы вперемешку с осинами. В тишине, шепчась, падали листья и кружились хороводом на легком ветру.
– Красиво здесь. – Лионелла встала у осины и глубоко вдохнула осенний воздух, в котором определенно присутствовал запах озерной тины и прелых листьев. Она закрыла глаза и вдруг услышала звук, похожий на легкий шлепок, словно что-то упало сверху. Обернувшись к Максиму, спросила: – Что это было?
Стрешнев склонился и поднял с земли красный сапог с загнутым кверху носком:
– Кажется, он из нашей костюмерной.
Оба с удивлением взглянули друг на друга, потом, не сговариваясь, запрокинули головы и посмотрели наверх. Там, на осине, на высоте нескольких метров, в петле качалась на ветру женщина, одетая в русский